Илья Ильф

Когда я вижу эту новую жизнь, эти сдвиги, мне не хочется улыбаться, мне хочется молиться!

Над городом послышался скрип колеса фортуны.

Я хочу отсюда уехать. У меня с советской властью возникли за последний год серьезнейшие разногласия. Она хочет строить социализм, а я не хочу. Мне скучно строить социализм.

Я, конечно, не херувим. У меня нет крыльев, но я чту Уголовный кодекс. Это моя слабость.

А нам грубиянов не надо. Мы сами грубияны

«Директору Русско-Карпатского банка и благодетелю Евсею Рудольфовичу Полуфабриканту в день его серебряной свадьбы от признательных сослуживцев».

Поверх креста на замечательной ленте висел орден Золотого Руна – литой барашек.

Был также момент, когда он, высоко подняв архиерейский крест с надписью «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа», истерически выкрикивал:

– Эксплуататоры трудового народа! Пауки! Приспешники капитала! Гады!

Офицер медленно вытащил пистолет и оттянул назад ствол. Великий комбинатор понял, что интервью окончилось. Сгибаясь, он заковылял назад, к советскому берегу.

– Лед тронулся! – в ужасе закричал великий комбинатор. – Лед тронулся, господа присяжные заседатели!