Саша Карин

В последние дни он только и делал, что пил и рисовал. И, как всегда, пить у него получалось немного лучше

Он складывал все на пол в три кучи: что-то можно было продать в секонд-хенд, кое-что сгодилось бы фонду для малоимущих, а остальное — на выброс. Почему-то это напоминало Маре о работе над картиной — может быть, потому, что и здесь приходилось углубляться в себя и копаться в прошлом

Что ты купил? — спросила Лиза.

Мара молча показал ей упаковку презервативов и убрал обратно в карман. Придумывать и оправдываться ему не хотелось.

пепел, сорвавшийся с кончика сигареты, обжег подбородок. Мара затушил сигарету и не заплакал.

стен, обернутых в цветочные обои с советских времен

Что бы произошло между ними, не потеряй они друг друга в том бассейне? И самое главное — что происходит между ними сейчас

Их боль растворена в воде, и они разделены этой невидимой рекой, заполненной спрутами прошлого и грядущего. С противоположных берегов они пытаются дотянуться друг до друга. «Нужно тянуться сильнее, — думает Лиза, — тянуться изо всех сил, иначе мы оба утонем».

Но он, конечно, никогда бы не смог прочитать ее мысли, не смог бы взглянуть на мир ее глазами, влезть ей под кожу. Самые искренние слова не способны добраться до чужого сердца, не потеряв чего-то важного по пути

Лизе не нужна была его жертва, не нужна была смерть. Лизе всего лишь нужна была жизнь, маленькое слабое тепло, сила. Ничего из этого Мара не мог ей дать. И он продолжал стоять в метре от нее, пока его сердце разрывалось на части

Время — здесь оно застывало на часах и на лицах пациентов; оно вязло в зубах, как кусок безвкусной пищи после столовой. И с этим как будто можно было смириться, если не вспоминать о мире за стенами, где время делилось на секунды и доли секунд