Ричард Томас Осман

Я на терапию никогда не ходила, потому что кому оно надо — распутывать этот клубок?

Ссориться очень вредно. Есть научные данные — кровь разжижается. Жиже кровь — меньше энергии. Меньше энергии — и ты катишься под уклон.

– Кому нужна диета в восемьдесят два года? – вопрошает Джойс. – Что с тобой случится от сосиски в тесте? Убьет она тебя? Пусть сперва встанет в очередь!

всем известно, что в домашней выпечке совсем нет калорий

Она ни за что не останется ночевать у мужчины, который в двадцать восемь лет украшает стену спальни двумя постерами: с Далай-ламой и с «феррари»

в нашем возрасте подняться с шезлонга — это целая войско­вая операция. Раз сел, так сиди целый день

Они по большей части поляки, но кто в наше время не поляк?

Какая женщина станет бить человека тяжелым предметом по голове? Разве что русская.

Скажем так, я позвонил одному приятелю — которому мы все доверяли, но и Джонни тоже ему доверился бы, хотя по другим причинам. И он подъехал — а куда ему было деваться, если мы вдвоем зовем — и мы спросили его напрямик. Был ли здесь Джонни, ты его видел? Только между нами и дальше нас не пойдет.
— И он видел? — спрашивает Элизабет.
— Видел, — говорит Джейсон. — Джонни объявился за три дня до убийства Тони и отбыл в день его смерти. Он обвинил Тони, что тот его сдал — столько лет назад. Джонни разве поймешь?

Стив вытаскивает из ящика стола прозрачный поли­этиленовый пакет с банкнотами и подает Крису.
— Пять тысяч евро. Какой-нибудь турист небось волосы на себе рвет.
Крис смотрит на деньги, потом на Донну, потом на Стива. Отпечатки пальцев? Это вряд ли, но Стив по крайней мере дал им знать, что они не ошиблись.