Маша Трауб

Я вот думаю, сколько судеб может сломать один человек? Пусть не сломать, но наследить, как грязными ботинками по чистому полу. И не обернуться. Пойти дальше, оставляя за собой комья грязи.

Люди – идиоты. Неисправимые. Хотя нет. Мы все, седые, больные, остаемся детьми – недолюбленными, капризными, избалованными, обидчивыми. Нам всем нужна забота, похвала и поощрение. Иначе как объяснить то, как мы себя ведем и как поступаем?

Знаю, что девочки очень тяжело переживают уход отца. И дочка – самый тяжелый якорь, который держит мужчину в семье, даже если он давно собрался уйти. Знаю, что дочки всегда остаются папиными и никогда не бывают мамиными.

Знаю, что девочки очень тяжело переживают уход отца. И дочка – самый тяжелый якорь, который держит мужчину в семье, даже если он давно собрался уйти. Знаю, что дочки всегда остаются папиными и никогда не бывают мамиными.

Если жена, вместо того чтобы жарить курицу, елозит ею по щеке, то совершенно ясно, что не все в порядке!

Если жена, вместо того чтобы жарить курицу, елозит ею по щеке, то совершенно ясно, что не все в порядке!

Если жена, вместо того чтобы жарить курицу, елозит ею по щеке, то совершенно ясно, что не все в порядке!

Если жена, вместо того чтобы жарить курицу, елозит ею по щеке, то совершенно ясно, что не все в порядке!

Если жена, вместо того чтобы жарить курицу, елозит ею по щеке, то совершенно ясно, что не все в порядке!

Если жена, вместо того чтобы жарить курицу, елозит ею по щеке, то совершенно ясно, что не все в порядке!