Сара Фрайер

Он также видел ранний Twitter, привлекавший анархистов и «белых ворон» и поощрявший свободу слова и антиэлитарный дух. Главными кандидатами на работу в Instagram были люди с интересами, выходящими за рамки технологий, будь то искусство, музыка или серфинг. Например, Кригеру нравилось разговаривать с Риделем о литературе.

По шкале энтузиазма Систрома Золлман была подходящим человеком. Ридель, пообщавшись с девушкой, отправил ей электронное письмо с вопросом, не хочет ли она присоединиться к команде в качестве специалиста по пропаганде, способного заинтересовать продуктом и других людей.
«Если я напишу шрифтом 120 размера и ярко-розовым цветом «Да, черт возьми!», не будет ли это слишком?» – ответила Золлман.
«Это как раз столько, сколько нужно», – написал ей в ответ Ридель. Она стала сотрудником № 5.

Эштон Катчер, актер из «Шоу 70-х» (That ’70s Show) и комедийных фильмов, таких как «Где моя тачка, чувак?», в 2009 году обыграл CNN в споре о том, что его аккаунт в Twitter станет первым обладателем 1 миллиона подписчиков. Как и Бибер, он отлично понимал, что создает большую ценность для компании, ничего не получая взамен. Катчер был совсем не похож на тупых персонажей, которых играл. Он узнал все, что мог, о технологической индустрии, решив использовать свои навыки по выявлению тенденций более прибыльным способом. С Гаем Осири, менеджером Мадонны, он проработал все имеющиеся возможности и в итоге вложил деньги в десятки компаний – не только в социальные сети, но и в Uber, Airbnb, Spotify и конкурента Instagram – Path. «Всякий раз, когда появлялось нечто новое для потребителя, тут же оказывалось, что почти то же самое делают еще три компании, – вспоминает он. – Существовало несколько версий Instagram, Pinterest и Uber. Кто первым получит поддержку пользователей? И дальше все решит сетевой эффект».

К сентябрю 2011 года Instagram насчитывал 10 миллионов пользователей. Голливудские деятели все еще предпринимали попытки инвестировать, наведываясь в крошечный офис компании у Южного парка. Собственную отчаянную попытку совершил актер и певец Джаред Лето: «Вы хотите сказать, что, если я оставлю сумку с деньгами прямо здесь, у вашего порога, вы ее не возьмете?»

Facebook открыто готовился к первичному публичному размещению, которое должно было состояться всего через несколько недель и стать одним из крупнейших в истории интернета, поэтому Цукерберг был вынужден думать о долгосрочных перспективах своего бизнеса. Facebook сделал один из самых популярных интернет-сервисов, но его пользователи быстро двигались в сторону мобильных устройств. У Facebook было приложение, но в отличие от Google и Apple компания не производила телефоны. Это означало, что если Facebook не станет нырять в дорогостоящий и сложный бизнес по производству аппаратов, то Цукерберг обречен всегда развивать компанию на территории, в конечном счете принадлежащей другим.
Что оставляло только два пути к победе. Во-первых, инженеры могли сделать Facebook настолько интересным и полезным, что люди все больше и больше времени пользовались бы им через свои телефоны. А во-вторых, он мог покупать, копировать или уничтожать конкурирующие приложения, гарантируя, что у других компаний будет меньше возможностей посягнуть на привычку пользователей обращаться к Facebook.
Когда он услышал, что Instagram собирает средства для оценки в 500 миллионов долларов, он понял, что этот крошечный, шумный конкурент, накачанный новыми деньгами, может быстро стать еще большей угрозой. Единственным решением было купить его.

Facebook был похож на постоянную встречу выпускников средней школы, где каждый рассказывал знакомым о жизненных вехах, пройденных со времен последнего разговора. Instagram был похож на первое свидание, когда каждый выставлял на всеобщее обозрение лучшую версию своей жизни

Цукерберг хотел поспешить. Он был одним из великолепных шахматистов Кремниевой долины и умел думать на несколько ходов вперед. Если Facebook будет слишком долго вести переговоры, Систром начнет звонить друзьям и наставникам. От своего бывшего сотрудника Колера, заседавшего в совете Instagram, Цукерберг знал, что Систром был близок с Дорси из Twitter. Цукерберг не обладал преимуществом дружбы. Но чем быстрее он заключит сделку, тем меньше шансов, что Систром позвонит кому-то, кто сможет дать неблагоприятный для Facebook совет – или даже сделать альтернативное предложение.
Зуфонун отменил весенние каникулы с семьей.

Пока они разговаривали, большой пес-швабра бродил вокруг, заглядывая людям в глаза или перекатываясь на спину, как будто хотел быть участником этой сделки.
– Ребята, вы проголодались? – спросил Цукерберг. Было уже три часа дня, а они пили только пиво. – Я разожгу барбекю.
Марк вытащил из морозилки большой кусок то ли оленины, то ли кабана – чего-то со множеством костей. «Я не знаю, что это за мясо, но мне кажется, я на него когда-то охотился», – сказал он. В прошлом году целью Цукерберга было есть мясо только тех животных, которых убил он сам.

Обычно, когда Facebook приобретал компанию, они находили способы поглотить технологию, провести ребрендинг и заполнить пробелы собственными наработками. Если Instagram собирался стать самостоятельным продуктом Facebook, то он нарушал обычный процесс приобретения, и было не ясно, как все будет работать.
– Как мы можем интегрировать нечто подобное? – спросил Шрепфер.
– Шреп, мы покупаем магию. Мы платим за магию. Мы не платим миллиард долларов за тринадцать человек. Худшее, что мы можем сделать, – это преждевременно навязать им Facebook. – После многочасовых дискуссий и бессонных ночей Зуфонун превратился в адепта Instagram. – Он уже цветет, и нам остается просто ухаживать за этим растением. В настоящий момент не нужно ни обрезать его, ни формировать его крону.
Цукерберг согласился. Он отправил совету Facebook электронное письмо, где известил их о происходящем. Именно тогда они впервые услышали о крупной и уже почти совершившейся сделке. Поскольку Цукерберг обладал большинством голосов в компании, роль совета директоров заключалась лишь в том, чтобы ставить на его решения печати.

Воспринимаемая независимость Instagram в Facebook помогла Цукербергу выиграть несколько невозможных на иных условиях сделок с упрямыми основателями: особенно в 2014 году – с чат-приложением WhatsApp и компанией виртуальной реальности Oculus VR.
Но главным образом сделка с Instagram дала бы Цукербергу огромное конкурентное преимущество. Один из руководителей Facebook позднее размышлял об относительной важности сделки: Представьте себе альтернативную реальность, в которой Microsoft покупает Apple, пока Apple еще маленькая компания. Это было бы невероятное событие для Microsoft, которое и случилось с Facebook, купившим Instagram.