Наталья Виленская

Дейемон уморительно высмеивал зеленых, «ползающих на брюхе» перед королевой и ее отпрысками, и превозносил красоту Рейениры, объявляя ее прекраснейшей девой всех Семи Королевств. Летали они чуть не каждый день, носясь на Сираксе и Караксесе наперегонки до Драконьего Камня и обратно.

шепот красавиц меняет судьбу королевств

Речь давалась ему с трудом, но так уж устроен мир: чтобы выжить, нужно бороться.

– Я совсем не боялся, – убеждал его Томмен. – Меня просто стошнило. А вас разве не тошнит? Как вы только терпите, сир дядя?

Я нюхал собственную гниющую руку, которую повесил мне на шею Варго Хоут.

– Человек может вытерпеть почти все, если нужда заставит, – сказал Джейме своему сыну. – Я чуял запах поджаренной плоти, когда король Эйерис испек человека в его собственных доспехах. – На свете много страшного, Томмен. Можно бороться с ужасом, можно над ним смеяться… можно смотреть, не видя… уйти в себя…

Недобитки больше достойны жалости, хотя могут быть столь же опасны. Почти все они люди простого звания, никогда и на милю не удалявшиеся от родного дома, пока лорд не повел их на войну. Они маршируют под его знаменами в худой одежонке и обуви, вооруженные порой серпами, мотыгами или палицами – привязал камень ремешками к дубине, вот тебе и оружие. Братья идут рядом с братьями, сыновья – с отцами, друзья – с приятелями. Наслушавшись песен и сказок, они мечтают о чудесах, которые увидят, о славе и о богатстве. Война представляется им самым замечательным приключением, которое им довелось испытать на своем веку.

А потом они вступают в бой.

Одним довольно одной битвы, чтобы сломаться, другие держатся годами, потеряв этим битвам счет, – но даже тот, кто пережил сто сражений, может дрогнуть в сто первом. Брат видит смерть брата, отцы теряют своих сыновей, друзья на глазах у друзей зажимают руками вспоротые животы.

Возглавлявший их лорд падает, другой лорд кричит, что отныне они переходят к нему. Кто-то вдобавок к плохо залеченной ране получает еще одну. Они никогда не едят досыта, сапоги у них разваливаются после долгого перехода, одежда изорвалась и сопрела, половина из них от плохой воды гадит прямо в штаны.

Новые сапоги, теплый плащ, ржавый полушлем снимают с убитых, а потом начинают грабить живых, таких же бедняков, на чьих землях идет война. Режут овец, забирают кур, а от таких дел до увода дочерей всего один шаг. Однажды такой вояка оглядывается по сторонам и видит, что его друзей и родных больше нет и он воюет среди чужих, под знаменем, плохо ему знакомым. Он не знает, где он и как попасть обратно домой, а лорд, за которого он сражается, не знает его по имени, однако приказывает ему стоять насмерть со своим копьем, серпом или мотыгой. Потом на него обрушиваются рыцари с закрытыми сталью лицами, и гром их атаки заполняет собой весь мир…

Тогда человек ломается. Он бежит или уползает с поля, скользя между мертвыми телами, он скрывается и ищет убежища.

Женщины, как правило, сильнее мужчин.

Огонь пожирает, а холод хранит.

— Так я буду королевой? — задала она свой второй вопрос.
— Будешь, — злобно поблескивая желтыми глазами, сказала Магги. — Будешь, пока не придет другая, моложе и красивее. Она свергнет тебя и отнимет все, что тебе дорого.

история – это колесо, ибо натура человека неизменна по сути своей. То, что было раньше, случится опять

игре престолов даже самые незначительные фигуры наделены собственной волей и могут отказаться делать придуманные для них ходы.