Вергилий

Счастливы те, для кого уж возводятся крепкие стены!

Где, в какой стороне не слыхали о наших страданьях?

ней же Гекторов род, воцарясь, у власти пребудет
Полных трижды сто лет, пока царевна и жрица
Илия двух близнецов не родит, зачатых от Марса.
275 После, шкурой седой волчицы-кормилицы гордый,
Ромул род свой создаст, и Марсовы прочные стены
Он возведет, и своим наречет он именем римлян.
Я же могуществу их не кладу ни предела, ни срока,
Дам им вечную власть.

Так он сказал и с небес посылает рожденного Майей,
Чтоб Карфагена земля и новая крепость для тевкров
Дверь отворила свою, чтоб Дидона перед гостями,
300 Воле судеб вопреки, ненароком границ не закрыла.
Мчится, плывя на крылах, по воздуху в Ливию вестник,
Там исполняет приказ: по веленью бога пунийцы
Тотчас жестокость свою позабыли; первой царица,
Сердцем к миру склонясь, дружелюбьем исполнилась к тевкрам.

460 «Где, в какой стороне не слыхали о наших страданьях?
Вот Приам. Он и тут награжден хвалою посмертной.
Слезы — в природе вещей, повсюду трогает души
Смертных удел; не страшись: эта слава спасет нас, быть может».
Молвит и душу свою услаждает картиной бесплотной,
465 Плачет, и слезы лицо орошают обильным потоком,
Ибо видит он вновь под Пергамом грозные битвы:
Вот ахейцы бегут, а юноши Трои теснят их,
Вот на фригийцев Ахилл налетел в своей колеснице,
Шлемом косматым блестя; а там со слезами узнал он
470 Белые Реса шатры на картине: многих, объятых
Первым предательским сном, тут убил Диомед кровожадный,

Громкий вырвался стон из груди Энея, едва лишь
Он увидел доспех, колесницу и друга останки,
Только узрел, как Приам простирал безоружные руки.
Также узнал он себя в бою с вождями ахейцев,

270 В этот час мне явился во сне опечаленный Гектор:
Слезы обильно он лил и, как в день, когда влек его тело
За колесницей Ахилл, был черен от крови и пыли;
Мертвые вспухли стопы от ремней, сквозь раны продетых, —
Горе! Как жалок на вид и как на того не похож был
275 Гектора он, что из битвы пришел в доспехах Ахилла
Или фригийский огонь на суда данайские бросил!
Грязь в бороде у него, и от крови волосы слиплись,
В ранах вся грудь, — ибо множество ран получил он у отчих
Стен. И привиделось мне, что заплакал я сам

юноши, тщетно пылают
Храбростью ваши сердца! Вы готовы идти, не колеблясь,
350 С тем, кто решился на все, — но исход вам известен заране!
Все отсюда ушли, алтари и храмы покинув,
Боги, чьей волей всегда держава наша стояла.
Что же! Погибнем в бою, но горящему граду поможем!
Для побежденных спасенье одно — о спасенье не думать!»

Нет, не спартанки краса Тиндариды, тебе ненавистной,
И не Парис, обвиненный во всем, — лишь богов беспощадность,
Только она опрокинула мощь и величие Трои.

Он же, наказ не забыв, начинает память о муже В ней понемногу стирать, чтобы к новой любви обратились Праздная дума ее и любить отвыкшее сердце