Содзи Симада

Я очарован ее красотой, силой и энергией, психической мощью и знаю, что передать на холсте образ этого создания мне не под силу. Я молюсь о том, чтобы увидеть ее воочию хотя бы раз, увидеть и умереть, и не могу побороть своего безумного желания.

миру разбросаны люди с разными достоинствами: у одного хорошо работает голова, у другого – крепкая поясница. А что, если из всех людей выбрать шестерых, чтобы у каждого была сильная сторона – голова, грудь, поясница и т. д., и объединить эти части в одно тело? Что получится?

читель! Я привел к Тебе сына моего, одержимого духом немым: где ни схватывает его, повергает его на землю, и он испускает пену, и скрежещет зубами своими, и цепенеет. Говорил я ученикам Твоим, чтобы изгнали его, и они не могли»

«Учитель! Я привел к Тебе сына моего, одерж

«Учитель! Я привел к Тебе сына моего, одержимого духом немым: где ни схватывает его, повергает его на землю, и он испускает пену, и скрежещет зубами своими, и цепенеет. Говорил я ученикам Твоим, чтобы изгнали его, и они не могли»

млю, и он испускает пену, и скрежещет зубами своими, и цепенеет. Говорил я ученикам Твоим, чтобы изгнали его, и они не могли»

Возможно, я не такой, как все, но ведь так и должно быть с художником.

Те, кто не испытал того, что пережил я, меня не поймут. Мои страдания, не укладываясь в рамки чисто физиологических ощущений, сметали такие психические ограничители, как стыд и честь. В такие минуты я будто падал ниц перед участниками какого-то торжественного обряда, и на меня снисходило восторженное понимание того, что мое существование и все мои чаяния в этом мире суть нечто преходящее, мимолетное.

Мы стали встречаться каждый день, два одиночества, заброшенные на чужбину, объедались каштанами.

А на самом деле, совершая над собой насилие, люди пытаются избавиться от ощущения безысходности и неполноценности, сопровождающего их в серой и тусклой жизни, которую они ведут. Человек жил-жил, а потом решил подвести черту. Таких случаев сколько угодно.