Антонен Арто

Ван Гог был одной из тех натур, чье непревзойденное здравомыслие позволяет им в любых обстоятельствах смотреть далеко вперед — ­заглядывать в бесконечную и грозную даль за непосредственной и видимой действительностью фактов.
А потому эти натуры наделены словно шестым чувством — предчувствием, провозвестьем, ясновидением, — которое неизменно и неотступно досаждает обыденному сознанию, мещанскому и заурядному, огородившемуся в последнее столетие забором психиатрии.
Психиатрия же, как всем известно, и была изобретена в защиту доминирующего сознания, чтобы напрочь вычистить из реальности любые качества, хоть как-то выходящие из нормы.

Но зло — во всех вещах, и я, человек, не могу больше чувствовать себя чистым. Во мне есть что-то ужасное, что поднимается и идет не из меня, темнота, которая внутри меня, там, где душа человека не знает, где начинается его «Я» и где оно заканчивается, и что его заставило стать таким, каким он себя видит.

Когда тараумара спускаются в города, они просят милостыню. Поразительным образом. Они останавливаются перед дверьми домов и демонстрируют свой профиль, на котором выражено высочайшее презрение. Кажется, они этим хотят сказать: «Хоть ты и богат, но ты — пес, я лучше тебя, я плюю на тебя».
Подают им или нет, они уходят всегда через определенный промежуток времени. Если им подают, они не благодарят. Так как дать тому, у кого нет ничего, у них считается даже не долгом, это — физический закон взаимоотношений, который белые люди предали. Кажется, их поза говорит: «Исполняя закон, ты делаешь добро самому себе; следовательно, я не должен тебя благодарить».