Петер Слотердайк

Диффузный цинизм уже давно захватил ключевые позиции в обществе — в пре­зидиумах, парламентах, наблюдательных советах, дирекциях пред­приятий, среди лекторов и среди практиков, на факультетах, в кан­целяриях и редакциях. Вся их деятельность происходит на фоне не­которой элегантной горечи.

За твердокаменным фасадом прилежного подыгрывания другим скры­ты ранимость, несчастье и немалая потребность проливать слезы. , В этом есть нечто от печали по «утраченной невинности», от печали, вызванной знанием того лучшего, против которого направлена вся деятельность и все труды.
Отсюда следует первая наша дефиниция: цинизм есть просве­щенное ложное сознание. Это модернизированное несчастное со­знание, над которым уже небезуспешно и в то же время напрасно поработало Просвещение. Оно усвоило просветительские наставле­ния, но не осуществило того, к чему они призывали,— и, пожалуй, не могло осуществить.

Вспоминая о своей матери, Петер Ханд-ке нашел очень гибкую формулу, используя которую, печаль испол­ненного любви и сознающего полную беспомощность познания ка­питулирует перед действительностью: «Несчастность, в которой отсутствуют всякие желания».

начале было воспитание» (Элис Миллер).

«В начале было воспитание» (Элис Миллер).

Радость быть буржуа в XVIII и XIX веках соединилась с не­обходимостью заниматься политикой, что привело к возникновению нового комплекса политических чувств, который на протяжении по­чти двухсот лет казался бесчисленному множеству индивидов наи­более интимным и наиболее непроизвольным внутренним побужде­нием их собственного Я. Это — любовь к родине. То, что вначале было непроизвольным патриотическим движением души, в течение XIX века было планомерно превращено в политическую идеологию, а в XX веке обрело чрезвычайный накал и сделалось системой по­литического безумия. Р

же самое — отличительная примета лишенной иллюзий и ориентированной на удовольствия жизни, которая научилась считаться с данностями. Когда ты готов абсолютно ко всему, ты в своей мудрости становишься неуязвимым. Жить, не оглядываясь на историю и вопреки ей; экзистенциальная редукция; «как бы» социализация — социализация понарошку; ирония по отношению к политике; недоверие к «прожектам». Культура нового язычества, которое не верит в жизнь после смерти, а потому вынуждено искать жизни. Решающая характеристика, которую Ницше дал самому себе и на которую часто не обращают должного внимания, состоит в том, что он назвал себя «циником»;

Оборонительное мышление характеризует его стиль: это попытка защищать резервацию, где живут воспоминания о счастье, связанные исключительно с утопией Женственного.

есть массовый тип не только потому, что достигшая прогресса индустриальная цивилизация создала ведущего горькую жизнь одиночку как массовый феномен. Скорее, большие города сами стали диффузными конгломератами, утратившими способность создавать приемлемые для всех public characters [9].

Таким образом, новый интегрированный цинизм часто испытывает даже вполне понятное чувство — он ощущает себя жертвой и чувствует, что приносит жертвы.