Елена Петрова

— Теория социальной идентичности — любопытная штука, — отметила Робин. — И теория самокатегоризации тоже. Нам в универе лекции читали. Представь себе, такие феномены влияют не толь­ко на структуру общества, но и на экономику.

— Если вкратце, то все мы стремимся отнести друг друга и самих себя к какой-либо социальной группе, но при этом склонны преувеличивать сходство между членами одной и той же группы и преуменьшать сходство между своими и чужими.

А обновить целую страну — это, видимо, невероятное ощущение. Главное — участвовать.
— Да, — сказал Страйк. — Конечно, люди думают, что стоит им только влиться в нечто более крупное — и оно изменится, а одновременно изменятся и они сами.
— Ну, само по себе желание стать лучше или измениться со­всем не плохо, верно? — спросила Робин. — Что плохого в стремлении к лучшему?
— Совершенно ничего плохого, — ответил Страйк. — Но мой опыт показывает, что человеку крайне редко удается в корне изме­нить себя, потому что это чертовски тяжелый труд, куда тяжелее, чем ходить на марши и размахивать флагом.