Сьюзен Хилл

Не волнуйся, Джейк, я прекрасно понимаю, как это противно, когда люди говорят о тебе не с тобой, и ты обязательно расскажешь мне, как себя чувствуешь, через минутку. Но, боюсь, у всех мам есть особое свойство знать о тебе что-то, чего ты сам не знаешь.

«Французы называют это coup de foudre[9]» – вот о чем она тогда подумала. «Ты влюбляешься отчаянно и без памяти за одну секунду. Вот оно».

она посмотрела на него и просто влюбилась, как люди, например, засыпают или начинают смеяться над хорошей шуткой

Она была сражена наповал, сразу и безоговорочно, внешностью этого человека, звуком его голоса, его аурой, всем его существом

Он как-то по-особому встречался с ней глазами и улыбался, не флиртуя, нет, но будто просто сообщая ей о том, что ему приятно с ней разговаривать о других вещах в их жизни, не касающихся работы.

Его улыбка оставалась с ней до конца этого дня.

Он верил в то, что с полицией всегда надо быть очаровательным, даже если они остановили тебя только за то, что фургон дает слишком сильный выхлоп. Удивительно, как часто его это выручало.

Саймон сел в глубокое мягкое кресло напротив нее, непринужденно положил ногу на ногу и откинулся со стаканом виски в руках. Она с трудом могла дышать. На него было невозможно смотреть.

Она хотела, чтобы он говорил, хотела узнать и запомнить его голос так хорошо, чтобы, когда она уйдет отсюда, унести его с собой, продолжать четко слышать его у себя в голове.

– Я хочу узнать только одну вещь, Шэрон. Он гей? Это вроде как кажется очевидным, он должен им быть – должен, просто обязан.

– Боже ты мой, нет.