Александра Сергеева

. И придвинулся к варвару ближе, осторожно устраивая свою голову на его широкой груди

в звере все еще сидел человек

«Я надеюсь, тебе сейчас хорошо, где бы ты ни оказался, мой друг. Я надеюсь, что ты нашел покой, которого тебе не хватало при жизни. И я надеюсь… я надеюсь, что ты меня простишь. Мне придется жить дальше. Мне придется тебя отпустить. Я не способен его ненавидеть»

В подтверждение своих слов он даже приподнялся на цыпочки и просительно потянул на себя варвара за плечи, а когда тот наклонился – благодарно коснулся губами его щеки.

Невесомо коснулся ладонями лица пирата и чуть повернул его к себе, чтобы поцеловать высокий загорелый лоб: его личное «спасибо

Аргза приходил, сажал Сильвенио к себе на колени и слушал пение цветка вместе с ним.

Это отличный сюжет для любого остросюжетного фильма: главный герой, отстрадав, зализав раны, вновь появляется перед потирающими руки врагами, считающими, что он давно погиб, и справедливо мстит. Красиво и пафосно, ничего не скажешь. Только вот для Эго это обратная дорога в nigredo, к повторному распаду, боли и бессмысленности.

Христианская идея всепрощения, думается мне, состоит именно в этом: пока ты не попрощался со старым искренне и чистосердечно, врата в новое для тебя заперты, ты обречен на вечные муки и топтание на одном месте. А покорное подставление щек под оплеухи, стойкое претерпевание ударов – здесь вовсе ни при чем.

Почему в сказках единственный, кому удается сжечь Ведьму в печи, – это Пуэр? Дитя как архетип – это свежий взгляд, незамутненный той ложью, что в более старшем возрасте становится привычной нормой, это чистая интуиция и простое понимание того, что плохо, а что хорошо для души, которое с годами уступает место чужим мнениям, ложно полагаемым своими собственными.

если ты действительно сделал все от тебя зависящее, но ситуация не меняется, доверься бессознательному – в коллективном опыте человечества непременно найдется ресурс, доселе тебе неизвестный. Именно это именуется «чудом».