Александра Воробьёва

Выхода нет – однажды ты просто вырастаешь, становишься сильным, злым и веселым, проходишь сквозь стены, уезжаешь из города. Но когда ты снова оказываешься у этого забора, тебе кажется вдруг, что горгулья осталась внутри навсегда.

Прощаясь, мы пообещали друг другу заключить брак через двадцать лет: он, я и никакого гейства. Это лучшая клятва, которую могли дать друг другу асексуал с гетеросексуалом

Я астронавт, который никогда не снимает скафандр, потому что отгораживается им от окружающего мира. Скафандр приглушает звуки, а через смотровое стекло контуры людей и предметов кажутся иллюзорными. Когда ты в скафандре, тебе все равно, трогают тебя или нет, обнимают или нет, целуют или нет. Когда я не хочу, чтобы меня целовали, я мысленно захлопываю гермошлем – и тогда неважно, целуют ли меня на самом деле.

Обниматься не больно и не страшно, но это неизбежное столкновение с чуждостью окружающего мира.

Мы больше не живем вместе, не живем рядом. Но вот мы снова идем по Щербинке, в мою начальную школу – выбирать президента. Это часы наших общих задач: надо включить сознание и показать, что шестеренки умеют думать. Ты шестеренка, которая помогает движению танка, я – которая пытается двигаться в противовес. Получается смешно, и ты ухмыляешься моим попыткам.

Хочешь я тебя обниму?

Я спросил себя: «Разве может стать еще хуже?» – и ответил:

– Давай.

Я приподнял голову, он протянул руку под моей шеей и обнял за плечо, а я, подвинувшись, устроился на его ключице. Пахло куревом и горелыми спичками.

Было хорошо. Под столом я никого не видел и не слышал, кроме Майло

Воздух точно переменился. Это было похоже на возвращение домой

Я поймал себя на том, что забыл подумать, будто я кусочек пазла, не подходящий к картинке. Что это значит? Значит ли это, что я подошел?

Я открыл гермошлем своего воображаемого скафандра и посмотрел на Майло.

– Ты что, тоже с другой планеты? – спросил его я.

А Майло ответил:

– Конечно с другой, Мики.

Я снова примостился к его плечу, мысленно создавая новый список: «Вещи, которые я люблю делать». Первый пункт: «Лежать под столом вместе с Майло»

Сзади, вытирая руки о передник, возникает бабушка. Короткий поцелуй в пыльную летнюю макушку – печать немого обожания и любви.