Анни Эрно

в полку к ране оксаны васякиной и к очень лёгкой смерти симоны де бовуар. люблю быстрый сбивчивый слог, детали, память, внимание, повествование, меняющее свою скорость

Автопортрет человека на фоне эпохи

«она с утра до вечера продавала молоко и картошку, чтобы я могла сидеть в аудитории и слушать про Платона»

Стиль Эрно - короткая автобиографическая проза с хлесткими, яркими образами. Она действует хирургически, отрезая лишние слова и фразы, оставляя главное - детали быта и времени. Именно голос фактов позволяет Эрно выстроить хронику событий жизни матери.

Я выделила несколько моментов, оставив возмущение напоследок. Первый факт - я читала Эрно в октябре, когда она получила Нобелевскую премию. Именно в октябре я начала изучать французский язык. Интересное совпадение: в моей жизни стало немного больше фрвнцузского.

Второй факт - преемственность поколений. Проще говоря - как накопленный опыт влияет на членов семьи. Бабушка Анни Эрно любила читать, писать сочинения и была лучшей ученицей, мама обожала учиться, а внучка, сама Анни Эрно, отточила писательский талант и создала несколько важных романов, получила мировое признание. Предки Эрно жили бедно, терпели холод и голод, выживали и надеялись на лучшее будущее (если не умирали от болезней и алкоголя) - в такой истории есть нечто знакомое многим. А любовь матери к знаниям поражает. Слова, картины, фильмы - все это мать Анни Эрно поглощала постоянно.

Третий факт - мать Эрно мечтала о магазине, но не предполагала, чем этот магазин станет в военные времена (главным пунктом передачи провизии). Удивительно, как складывается жизнь.

И факт последний, приглашающий к дискуссии, - как ни странно, я почувствовала отчуждение при чтении этой книги. Эрно доставала напоказ такие уязвимые, совсем беззащитные детали жизни матери, рассматривала их так придирчиво, обмусоливала, смаковала, что мне становилось не по себе. Имеем ли мы право писать о наших близких только на основании любви и кровного родства? Имеем ли мы право на это последнее слово после их смерти? Ведь мать Анни Эрно никогда не прочтёт эту книгу, не выставит ей оценку. Удивительно, но я даже не помню, упомянула ли хоть раз Эрно имя матери. И эти последние слова, итог, выводы остаются за Эрно, хотя ее мать была и человеком, и женой, и возлюбленной - не только матерью. И хочется заступиться за эту женщину, чьи секреты так воинственно выставили на обзор общественности. В молодости - домашнее насилие, гнев, колкие замечания. В старости - дом престарелых, потеря памяти, гнев, мать носит подгузник и ест руками. Вещи простые, не стыдные, житейские, однако я ощутила неловкость, неловкость за то, что Анни Эрно открыла эти подробности и написала о другом человеке без разрешения и согласия; за то, что она оставила свою маму, беззащитную, потерявшую рассудок, на страницах этой книги - в одиночестве, как пример отдельной человеческой жизни. Пусть с любовью, с вниманием и отговоркой «это не роман и не автобиография», но эта работа вызвала у меня внутренний протест, даже обиду, потому что я не уверена, что кто-то хочет, чтобы его смерть зафиксировали таким образом. Мать Анни Эрно перестала быть женщиной из плоти и крови, она стала объектом наблюдения. И этого я простить не могу, даже ради литературы, фиксации, ценности. Потому что «Женщина» - это история не про маму Анни Эрно, а про эго автора, про то, что человек даёт себе единоличное право распоряжаться памятью. И я не уверена, насколько это этично и правильно, учитывая, что мать умерла; никто не посмеет эти слова опровергнуть. Эрно пишет, что отстранилась, притворялась, будто бы писала не о своей матери, а о другой женщине. У неё получилось - и от этого ещё хуже.