Виктор Шкловский

  • Моhar citeretfor 2 år siden
    губах, которые обновляются, и о сердце, которое истрепывается,
  • Моhar citeretfor 2 år siden
    Покупал розы — вместо хлеба.
  • Моhar citeretfor 2 år siden
    Будь легким, а не то в любви ты сорвешься. А ты с каждым днем все грустней. Тебе нужно ехать в санаторий, мой дорогой.
  • Моhar citeretfor 2 år siden
    В углу кафе сидит сам учитель и показывает искусство курить трубку, писать романы и принимать мир и мороженое со скептицизмом.
  • ihar citeretfor 2 år siden
    Если бы я имел второй костюм, то никогда не знал бы горя.
    Придя домой, переодеться, подтянуться — достаточно, чтобы изменить себя.
  • ihar citeretfor 2 år siden
    Лисицы имеют свои норы, арестанту дают койку, нож ночует в ножнах, ты же не имел куда приклонить свою голову.
  • ihar citeretfor 2 år siden
    А знаешь ли, Алик, что лишнее «а» в имя Авраама бог дал ему из великой любви? Лишний звук показался хорошим подарком даже для бога.
  • Anna Makeevahar citeretfor 2 år siden
    сам Пастернак был таким хорошим, что я его сейчас опишу. У него голова в форме яйцеобразного камня, плотная, крепкая, грудь широкая, глаза карие. Марина Цветаева говорит, что Пастернак похож одновременно на араба и на его лошадь. Пастернак всегда куда-то рвется, но не истерически, а тянет, как сильная и горячая лошадь. Он ходит, а ему хочется нестись, далеко вперед выбрасывая ноги. Пастернак сказал твоей сестре после многих непонятных слов:
    — Вы знаете, мы как на пароходе.
    Этот человек чувствовал среди людей, одетых в пальто, жующих бутерброды у стойки Дома печати, тягу истории. Он чувствует движение, его стихи прекрасны своей тягой, строчки их рвутся и не могут улечься, как стальные прутья, набегают друг на друга, как вагоны внезапно заторможенного поезда. Хорошие стихи.
    В Берлине Пастернак тревожен. Человек он западной культуры, по крайней мере, ее понимает, жил и раньше в Германии, с ним сейчас молодая, хорошая жена, — он же очень тре
  • Anna Makeevahar citeretfor 2 år siden
    тревожен. Не из попытки закруглить письмо скажу, мне кажется, что он чувствует среди нас отсутствие тяги. Мы беженцы, — нет, мы не беженцы, мы выбеженцы, а сейчас сидельцы.
    Пока что.
    Никуда не едет русский Берлин. У него нет судьбы.
    Никакой тяги.
    Как отчетливо я это чувствую. Может быть, тебя привлекают чужие люди, англичане, американцы, может быть, тебе скучно с нами, потому что ты тоже чувствуешь это. У тех людей есть механическая тяга, тяга трансатлантического парохода, на палубе которого хорошо танцевать джимми. Мы теряем своих женщин. Нужно уже думать о себе. Мы, мужчины, двигатели внутреннего сгорания, наше дело бурлачить. Для палубы у нас нет бальных башмаков.
  • katyadorekhar citeretfor 2 år siden
    Ты нужен мне, ты умеешь вызвать меня из себя самой.
fb2epub
Træk og slip dine filer (ikke mere end 5 ad gangen)