Максим Кантор

С большой долей вероятности можно предполагать, что путь к диктатуре - естественное развитие народовластия: от прямой демократии - к демократии представительской, от представителей - к лидерам, соединяющим в себе черты республиканца и монарха, от таковых - прямо к тиранам. Так уже было, и, единожды обжегшись кипятком, можно в кипяток руку не совать - впрочем, возможно и то, что с тех пор законы физики поменялись

в обществе победившей цивилизации политических убеждений не осталось: они приобрели характер академических интересов и утратили актуальность.

И постепенно их жизненный опыт, их последовательная страсть к свободе от беды другого, их настоятельная потребность в горделивой моральной слепоте, их безмятежная готовность сотрудничать с любой силой, лишь бы сохранить душевный комфорт, — сделали свое дело. Так оформилась либеральная философия коллаборационизма, важнейшее течение мысли нового времени — философия свободы от любого неудобного убеждения, философия свободы от ответственности, философия разумного эгоизма.

дефектом коллаборационизма является отсутствие совестя. А впрочем, и это суждение излишне поспешно: о какой совести можно всерьез говорить, имея дело с бессовестным миром? Стоять на страже личной независимости — не есть ли это самый совестливый из возможных поступков?

Зло принималось как неизбежность — на том основании лишь, что, если вовремя не поклониться этому злу, того гляди, случится худшее. Худшим злом, безусловно, явилось бы понижение уровня жизни внутри империи и ликвидация гражданских свобод для ее жителей. Остальное рассматривалось как меньшее зло. Даже если права варваров и ущемлялись, не следует при этом забывать, что жертва эта приносилась на алтарь общей свободы империи. Так из общества мало-помалу вымывалась, выветривалась способность к сопротивлению и суждению.

Убийство другого есть зло, насилие — это нехорошо; однако если насилие совершено по отношению к худшей части населения, да еще такой части, что потенциально грозит части хорошей, — то это зло следует поощрять. Эту малую толику зла следует совершить, чтобы не стать жертвой зла большого.

Их всего-навсего много, а я целый один.

Правды хочу! И знание того, что правды нет нигде, не помогало: правды все равно хотелось. Хочет человек любви, хотя знает, что это — психическое расстройство, и блага принести не может.

И то, что было мое ремесло,
Сквозь пальцы текло, на авось.
Я хотел быть понят; это прошло,

А желаний других не нашлось.