Макс Фрай

жуффин, мне легче сделать все самому, чем объяснить куче народу, чем они, по моему разумению, должны заниматься!
— Знаю. Мне тоже. Но жизнь не всегда похожа на удовольствие. Тебе нужно привыкать и к этому.

Главный вопрос: если я проживу свою жизнь, следуя вашим указаниям, вы умрете вместо меня?
Никто почему-то не соглашается.

ребятам вроде нас с тобой легко подолгу не бывает

Верное решение всегда находится между «да» и «нет», ты и сам знаешь.

каком бы Мире ты ни родился, можешь не сомневаться, несправедливостей на твой век хватит, было бы желание их выискивать. И что с того? Да, триста лет – это действительно несколько больше, чем семьдесят. С другой стороны, семьдесят – гораздо больше, чем год. Знаешь, сколько живут мухи? И насколько мне известно, еще ни одна муха не впала в депрессию.

– Так то мухи, – вздохнул я. – Не думаю, что мухам вообще свойственно впадать в депрессию.

– Выходит, людям есть чему у них поучиться, – неожиданно заключил Джуффин.

– Да я и учусь помаленьку. Впрочем, если у вас на примете есть какая-нибудь особо мудрая муха с педагогическими талантами, можете меня ей представить.

«Но почему ты уверен, что мне непременно придется заплатить жизнью?» – жалобно спросил я.

Нечего сказать, поговорил с хорошим человеком, чтобы успокоиться.

Главное – ни в коем случае не прикасайся руками к другим частям своего тела. А то знаю я тебя, решишь почесать нос по привычке и сам не успеешь заметить, как умер.

вокруг постепенно становилось чужим. Вот и люди, чье присутствие еще вчера делало меня самым счастливым человеком во Вселенной, вели себя как малоприятные незнакомцы – взять хотя бы того же Мелифаро. О Джуффине я уже не говорю. Даже местная кухня внезапно перестала мне нравиться – судя по тому, как я только что давился, пытаясь позавтракать.

«Мир сдвинулся», – пришла мне в голову цитата из когда-то прочитанной книжки, кажется из «Темной Башни» Стивена Кинга.

«Мир сдвинулся, – снова подумал я, теперь уже более уверенно. – Но может быть, его еще можно «задвинуть» на место?»

Просто все пошло наперекосяк, и я никак не мог сообразить, какой край реальности следует выравнивать в первую очередь.