Как и миллионы моих сверстников, я ухватился за то, что мне казалось пожизненным пропуском в юность, и навязчиво выдавал себя за реинкарнацию многострадального Джеймса Дина{13}: мрачноватая сутулость, одежка уголовника, длинные напомаженные космы уложены назад.