Людмила Брилова

Для меня она значила больше, чем весь остальной мир

Я ее любила — как же не желать ее прихода, — однако я ее любила, и никто, даже она сама, не должен был об этом узнать

я ведь вознамерилась быть ей сестрой и только сестрой

Ее губы, сначала застывшие, сделались горячими — казалось, во всем морозном городе только от них веет теплом. Когда она их отняла, чтобы тревожно оглянуться на нашего сгорбленного, клевавшего носом кучера, мои собственные губы заныли под кусачим январским ветром, словно лишились кожи во время поцелуя

В конце концов, — заключила она, — в нашей жизни почти ничего не изменилось.

Но я знала, что поменялось все — буквально все

И вот в один и тот же день я стала любовницей Китти и участницей ее номера; так началась моя карьера — короткая, непредвиденная, удивительная — на сцене мюзик-холла

Меня можно было уподобить Нарциссу, обнимающему озеро, где ему предстоит утонуть

Однако, заключил он, дети созданы не для того, чтобы ублажать родителей, и ни один отец не может рассчитывать, что дочь вечно останется у него под боком.

Несчастлив тот, на кого воспоминанья детских лет наводят лишь уныние и страх.

[1] Шишковидное тело (эпифиз) — особое образование в мозгу человека, отвечающее за интеллектуально-прогностическую деятельность. Функции этого органа до сих пор не вполне ясны. В древности он воспринимался как «глаз знания или мудрости». Декарт считал, что здесь помещается разумная душа, в пользу чего, по его мнению, говорило то обстоятельство, что шишковидная железа является единственным непарным органом в мозгу.