Александр Андреев

чем больше жертв мы приносим воображаемому мифу, тем упорнее за него цепляемся, потому что отчаянно хотим придать смысл этим жертвам и причиненным нами страданиям.

Таков главный урок эволюционной психологии: потребность, возникшая тысячи поколений назад, сохраняется как субъективное ощущение, даже если давно уже не нужна для выживания и воспроизводства. К несчастью, аграрная революция обеспечила людям возможность организовать выживание и воспроизводство одомашненных животных, полностью игнорируя их субъективные потребности.

ни одного научного свидетельства в пользу того, что Homo Sapiens наделен душой.

конечном счете многие ученые признают, что сознание реально и может иметь огромную моральную и политическую ценность, однако утверждают, что оно не выполняет никакой биологической функции. Сознание – это биологически бесполезный побочный продукт некоторых мозговых процессов. Двигатели самолета ревут громко, но не рев поднимает его в небо. Людям не нужен углекислый газ, но каждый их выдох увеличивает его содержание в воздухе. Так же и сознание может быть своего рода ментальным выхлопом от работы сложных нейронных сетей. Оно ничего не делает.

Пока у нас нет удовлетворительного ответа на этот вопрос. Уже тысячи лет назад философы поняли, что присутствие разума в ком-то еще, кроме нас самих, недоказуемо. Даже в случае с другими людьми мы лишь предполагаем, что у них есть сознание, – мы не можем знать это наверняка. Возможно, я единственное существо во вселенной, которое что-либо чувствует, а все другие люди и животные – лишь не имеющие разума роботы? Не сплю ли я, и не снятся ли мне все они? Возможно, я пленник виртуального мира, а все существа вокруг меня только симуляции?

Тьюринг по собственному опыту знал: абсолютно не важно, кто ты есть, – важно только то, что о тебе думают.

Но товарищи не пожелали успокаиваться. Коммунистическая Румыния перестала существовать в тот миг, когда 80 тысяч человек на центральной площади Бухареста осознали, что они намного сильнее старика в меховом «пирожке», топтавшегося на балконе. Но наиболее поразителен ведь не крах системы, а тот факт, что она держалась десятилетиями. Почему революции так редки? Почему иногда массы веками рукоплещут и кидают вверх шапки, выполняя все повеления человека на балконе, хотя теоретически могут в любой момент броситься вперед и порвать его в клочья?

Нация, насчитывающая сто миллионов человек, функционирует абсолютно иначе, чем группа из ста индивидов.

Homo Sapiens руководствуется не холодной математической логикой, а скорее теплой социальной.

ия и недовольства.
Но так ли это? Вероятно, эти теории хорошо работают в тесных сообществах шимпанзе, обезьян-капуцинов и охотников-собирателей. Так же хорошо они работают в лабораториях, где вы проверяете их на маленьких группах участников. Когда же вы изучаете поведение людских масс, вам открывается абсолютно иная реальность