Кристин Годси

В противоположность этому человек со здоровым нарциссизмом мог бы характеризовать себя так: «Внутри себя я устойчиво ощущаю, что я хороший. Со мной все нормально, даже если ситуативно я не справляюсь, не достигаю целей или у меня не получается строить отношения. Мне больно, когда интересные люди меня не выбирают, но я уже не разрушаюсь, думая, что это я — ничтожество. Я ощущаю себя способным быть в отношениях на равных, и мне совсем неинтересно заходить в них сверху или снизу. Я согласен на свое собственное место в отношениях с людьми, и для этого мне не надо быть ни грандиозным, ни каким-то особенным. Фантазии об „идеальной версии меня“ уже не подстегивают. Мне все больше интересно узнавать себя настоящего, а не пытаться соответствовать фантому».

самый важный критерий роста мы заимствовали из физики: разнообразие, помноженное на скорость, плюс коэффициент движения относительно «других». Чем больше всего нового и полезного мы можем уложить в единицу времени, тем быстрее идет наш личностный рост, и особенно здорово, когда мы растем быстрее, чем другие. Ведь сейчас каждый знает, что в будущее попадут не все.

Современное употребление слов «вклад» и «инвестиция» для описания отношений подчеркивает, что в нашей излишне коммерциализированной жизни внимание и привязанность стремительно становятся товаром. Понятие «инвестиции» назначает нашим чувствам потребительскую стоимость и обменный курс, и все чаще люди рассматривают любовь и сострадание как товар, которым можно торговать на рынке с ценой, определяемой изменениями спроса и предложения.
Единицу любви, которую можно было бы разделить с другом, нуждающимся в утешении, можно гораздо выгоднее вложить в богатого незнакомца в баре. Единицу близости с нынешним партнером, может быть, стоит инвестировать в поиск будущего любовника с более впечатляющими ресурсами.
Если доводить эту мысль до крайности, то и время в матке, где растет ваш ребенок, может быть выгоднее инвестировать в выращивание чьего-то еще ребенка — за гарантированное вознаграждение. Повышенный спрос на эмоциональные ресурсы создает рынки там, где их раньше не было, и мы все оказываемся вовлечены в мир, где все — вклад и никто ничем не делится, если за это не будет награды.