Владислав Аксенов

Даже сотрудники Департамента полиции обращали внимание, что в среде ярых патриотов особенно много сумасшедших.

Образы растерзанных или распятых мальчиков и девочек оказывались исключительно актуальными, мотивационными символами, призванными поднять нацию на бой с врагом. Однако в конце концов такая навязчивая пропаганда приводила к противоположным последствиям — выработке острого чувства неприятия, брезгливости от псевдопатриотической пропаганды.

Следует заметить, что и до появления Александры Федоровны некоторые современники посмеивались над «русскостью» Романовых. В светских кругах ходил слух-легенда о том, что А. С. Пушкин как-то вечером, чтобы проиллюстрировать свое саркастическое отношение к династии, попросил принести несколько стаканов, бутылку красного вина и графин воды. «Он расставил стаканы в ряд и наполнил первый стакан вином до краев: „Этот стакан, — заявил поэт, — представляет собой нашего славного Петра Великого: это полностью русская кровь со всей своей чистотой и мощью. Посмотрите, как сверкает этот рубин!“ Во втором стакане он смешал вино с водой в равном количестве. Третий стакан он наполнил на одну четверть вином и на три четверти водой, а затем продолжал таким же образом наполнять каждый пустой стакан… В шестом стакане, представлявшем цесаревича, будущего Александра III, доля вина стала уже настолько малой (1/32), что жидкость в стакане была только слегка окрашена им» [1114]. Показательно, что французский посол М. Палеолог продолжил эксперимент поэта, констатировав, что в стакане царевича Алексея оказалась фактически одна вода. При этом посла едва ли можно заподозрить в антироссийских настроениях и неуважении к императору.

Череда ошибок власти — военные просчеты, смена верховного командования, роспуск Думы, усиление цензуры — создавала впечатление фатальной обреченности.

По мнению Амфитеатрова, личная трагедия Шабельской (страстная увлеченность театром при отсутствии актерского таланта) привела ее к морфию и алкоголю, что вконец подорвало здоровье женщины: «Истерия, морфий и портвейн сделали ее одною из самых диких женщин, каких когда-либо рождало русское интеллигентное общество, при всем плачевном изобилии в нем неуравновешенных натур. Даже в женской галерее Достоевского нет такой причудливой и опасной фигуры. Подчеркиваю — опасной, — потому что изменчивое буйство ее отравленного характера никогда не позволяло даже самым близким к ней угадывать, скажем, поутру, чего от нее можно ожидать в полдень, уже и не помышляя о такой отдаленности, как вечер. А весьма значительная и разносторонняя одаренность и бурно настойчивая капризная воля облекали ее безудержные порывы в хаотическую „инфернальность“, весьма неразборчивую в целях и средствах»

Период 1914–1918 гг. изменил мир, сознание современников, восприятие исторического времени и потому изучение ментальных процессов представляется исключительно важным для понимания истории всего ХX в.

self-fulfilling prophecy»), согласно которой ложное предсказание, кажущееся современникам истинным, будет влиять на поведение людей так, что их действия сами приведут к исполнению этого предсказания

душевной контагиозности» — заразительности определенных психических состояний, открытой В. Х. Кандинским.

Можно отметить несколько причин возрастания роли слухов в информационном пространстве. Первые связаны с ошибочными стратегиями властей, в частности с усилением цензуры, что заставляло обывателей искать альтернативный источник информации, другие — с неспособностью властей поддерживать снабжение населения товарами первой необходимости на должном уровне, что провоцировало разговоры о злонамеренности тех или иных представителей администрации, третьи — с демографическими процессами, проникновением в города крестьянской психологии и устной культуры.

В источниках личного происхождения за январь и февраль 1917 г. часто встречается слово «голод», однако очевидно, что до настоящего голода 1919–1921 гг. петроградцам и москвичам тогда было очень далеко, но страх приближающегося голода делал свое дело, провоцировал панические настроения, а те в свою очередь порождали слухи, становившиеся стимулами к действиям.