Море

Прошлое бьется во мне, как второе сердце

Был роскошный, ох, прямо-таки роскошный осенний день, — собрав всю медь и золото Византии под лазурной глазурью небес Тьеполо, он стоял, на себя не совсем похожий, как хрустальный, как собственное отражение в ясной воде.

Чайный пакетик — гнусное изобретение, моему, возможно, чересчур брезгливому глазу он напоминает некий предмет, по рассеянности оставленный несмытым в сортире.

Доктор обязан быть столь же хорошим актером, как и врачом

Гарцует с едким, унылым юмором — он часто присущ дурнушкам

. Осень — пора трудов. Тут я совершенно согласен с Пушкиным. Да, мы с Александр Сергеичем — октябристы оба.

Вообще, труд — не то слово, которое стоит применять к моим занятиям. Труд — слишком крупно, слишком торжественно. Труд — это про великих.

И что такое в этих больничных палатах, чем они так обольщают, несмотря на все, что случается в них?

И с чего я взял, что взамен придет что-то новое, кроме чисел в календаре?

рухнула на прикидывающуюся тигровой шкурой обивку