Незабываемое будущее: советская педагогическая утопия 1960-х годов

люди, желающие воплотить ту модель совместной жизни, которая кажется им идеальной, должны относиться к своей жизни как к произведению искусства.

«После посещения церкви мы решили, что царство небесное — это такая Швамбрания, которую взрослые выдумали для бедных».

Дети быстрее осваивали ценности нового мира и быстрее становились его героями, поэтому время от времени взрослые и дети менялись ролями. Дети вынуждены были воспитывать взрослых

главный недостаток пионерской организации заключался в том, что над детьми «довлела “борьба за дело”»,[64] а дух игры был утрачен.

При этом дети-герои всегда действовали как взрослые: совершали подвиги, тяжело работали, преодолевали себя, боролись с врагами и время от времени героически гибли.[48] Эти произведения подобны житиям святых или героическим мифам в том смысле, что выполняют их функцию

Революционная культура вернулась к восприятию детства как «времени недостаточности, <...> оглядываясь на которое, никто не испытывал большого сожаления».

Советские детские писатели вывернули наизнанку каноны детской литературы. Если английские создавали в своих книгах волшебные страны, то советские показывали ненужность и нелепость таких фантазий в новом мире осуществляющейся утопии

До появления романтической концепции детства ребенок не представлял никакого интереса сам по себе, а детство было тем периодом в жизни, из которого нужно было как можно скорее выйти. Ребенок рассматривался как материал, из которого должен получиться взрослый. В сущности, ребенок представлял собой возможность взрослого. В романтической концепции детства этот период стал рассматриваться как имеющий особую ценность, а ребенок — как существо, во многом взрослого превосходящее

Взросление, которое раньше воспринималось как процесс формирования личности, теперь воспринимается как время ее распада

Разочарование в возможностях разума и проектах построения справедливого общества приводит к идеализации простоты, невинности и неискушенности