Невиновные под следствием. Инструкция по защите своих прав

Мы находимся внутри своего тридцать седьмого года, но пока имеем возможность его изучать и готовиться к худшему.

Выборочный и случайный характер репрессий, их изощренность и стигматизация преследуемых — то, из-за чего нынешнюю ситуацию стали сравнивать с 30-ми гг. прошлого века. Не думаю, что это сравнение справедливо. Нет главного критерия — ненаказуемости автократора, как бы диссонирующе с принятыми представлениями о вседозволенности властных элит это ни звучало. В условиях стагнирования экономики и окончательного утверждения ее архаичной сырьевой модели у России нет иного выбора, кроме как оставаться членом Совета Европы, сохраняя себя пусть не в роли партнера, но хотя бы стабильного поставщика пеньки и пушнины.

Странно это все. Государство маневрирует, как кажется ему, ловко, но со стороны — неуклюже. Выплачивает компенсации за нарушения положений Конвенции, систематически проигрывая собственным гражданам в ЕСПЧ. Выплачивает и взносы в Совет Европы, в юрисдикции ЕСПЧ оставаясь.

Может быть и хотелось бы некоторым в тех самых элитах применить практики, наработанные чуть менее ста лет назад, и вдарить, по-настоящему вдарить, но это невозможно, когда принимать решения приходится здесь, где неспокойно, а отвечать за них там — где спокойно. Где дети и нажитое.

Зависимость экономики, помноженная на зависимость элит от «наших западных партнеров», — мощный сдерживающий фактор, не позволяющий государственным правоохранительным институтам окончательно потерять лицо

Когда мне пришлось уехать, у меня было полное ощущение, что это у меня такая загробная жизнь. Я вижу, что происходит после меня, при этом я могу наставлять людей на путь истинный, если что не так. Прикольно чувствовать себя привидением, которое охраняет войско. Мне нравится, не каждому так везет, не каждый может видеть, как продолжается твое дело после тебя.

Наверное, каждый, кто пытается остановить этот конвейер, уносящий жизни невиновных в топку ГУЛАГА, переродившегося во ФСИН, мечтает о таком же: люди, уничтожавшие других людей, идут в созданное ими самими пекло. Но это будет всего лишь новый оборот колеса сансары. Шанс, имевшийся у страны в 1990-х, упущен. Надо создавать новые шансы, своими руками. Убрать дописки к максимам о правах. А для начала — вспомнить, что максимы есть.

Подобный подход государства к квалификации и расследованию действий мирных протестующих повлечет массовые нарушения прав и свобод человека и, как следствие, столь же массовые обращения в ЕСПЧ, который в условиях режима чрезвычайного правосудия в России начинает играть несвойственную ему роль — замещать национальную судебную систему. Очевидно, что ресурсов на это у ЕСПЧ нет. Да и корректно ли требовать от международного судебного института выполнения нашей собственной рутинной работы?

Суды безусловно поддерживают все карательные инициативы. Фактически судьи открыто подписались на подчинение скрытому от публичной идентификации центру принятия силовых решений, которому покорны, как выяснилось, все государственные структуры, невзирая на упомянутую выше декларативную независимость.

Дмитрий Медведев сказал на той встрече об уехавших бизнесменах: «Они вернутся, если создадим нормальные условия для работы».

Но они не вернулись.

Подобный подход порождает конкуренцию за уголовные дела среди силовиков, а предпринимателя повергает в состояние перманентной неопределенности: он не знает и не может знать, какое из ведомств, наделенных полномочиями по возбуждению уголовного дела, явится к нему в следующий раз.

Специалисты сходятся во мнении, что один из ключевых факторов, тормозящих развитие, — давление на бизнес со стороны контролирующих и надзорных органов и постоянная угроза уголовно-правового воздействия. Последнее можно определить точнее и емче: непреходящая угроза фабрикации уголовного дела. В условиях современной России это, как правило, означает длительное лишение свободы и потерю бизнеса.

Это автоматически влечет за собой рост числа потребителей: наркозависимых у нас все больше и больше. А работа правоохранительных органов становится абсолютно формальной, статистической. И главное, не ориентированной на реальных, системных акторов наркотрафика, крупных распространителей. Но их поимка и не востребована. Для статистики достаточно мелких закладчиков.