И пусть вращается прекрасный мир

Вся эта болтовня о свободе. Чушь какая. Свободу нельзя просто всучить кому-то, ее необходимо принять.

Она затягивается поглубже, позволяет табачному дыму осесть в легких: слышала где-то, что сигареты помогают от скорби. Одна хорошая затяжка — и забываешь, как плакать. Организму не до того, отвлекся на отраву. Неудивительно, что курево так запросто раздают солдатам. Вот уж точно — «Лаки Страйк».[56]

Дураков следует принимать такими, какие они есть. Это в порядке вещей. Время от времени требуется прикрывать глаза шорами. Ничего, он еще научится проигрывать. Такова цена успеха. Поди попробуй, убеждали они. Попрешь против системы, Содерберг, и кончишь в дешевой пиццерии где-нибудь в Бронксе.

На мир нужно смотреть под таким углом, под каким никто больше не смотрит.

Нельзя упасть наполовину.
Он был убежден, что идти по канату нужно красиво, грациозно. Необходима была вера, что доберешься до другого конца.

женщины стоят, уперев в подоконники локти, словно высматривают, куда это подевались лучшие времена.

вино по краям сознания.

Приехать в незнакомый город — это как войти в туннель, объяснял он, и, к собственному удивлению, обнаружить, что свет в конце туннеля вовсе не важен; бывает, что только туннель и делает свет терпимым.

Не существует настолько глупых идей, чтобы на них не нашелся хотя бы один покупатель.

Людям кажется, им известна тайна чужой жизни; они воображают, что понимают, каково тебе в твоей шкуре. Ничегошеньки они не знают. Никто не знает, кроме человека, который таскает эту шкуру по всему свету.