Отчаяние

Время, когда остаешься последним человеком на Земле.

Если вы умеете прикинуться угодливым помощником, вам легче украсть еду или переспать с чужой самкой.

(Я пробовал кофеин: чувствуешь, будто можешь свернуть горы, а смотришь, что получилось, – выходит дрянь. Широкое применение кофеина многое объясняет в двадцатом столетии.

Уилер защищал мысль, что Вселенная формируется теми, кто ее населяет и объясняет. Его любимая метафора была такая… Знаете игру в «двадцать вопросов»? Один человек задумывает предмет, другой задает вопросы, на которые можно ответить «да» или «нет», и пытается угадать. Есть и другой способ играть в эту игру. Вы ничего не задумываете. Отвечаете «да» или «нет» более или менее случайно, но так, чтобы не противоречить уже сказанному. Если вы сказали, что «оно» синее, вы не можете потом согласиться, что «оно» красное – даже если еще не решили, что это за «оно». Но чем больше задано вопросов, тем уже рамки, в которых остается «оно». Уилер предположил, что Вселенная ведет себя как этот неизвестный объект – определяется в сходном процессе задавания вопросов. Мы делаем наблюдения, ставим эксперименты – то есть задаем вопросы. И получаем ответы, более или менее случайные, но никогда полностью не противоречащие один другому. И чем больше вопросов мы задаем, тем более строгую форму обретает Вселенная.

Я пробовал кофеин: чувствуешь, будто можешь свернуть горы, а смотришь, что получилось, – выходит дрянь. Широкое применение кофеина многое объясняет в двадцатом столетии.

Среди многих работ, вдохновивших меня написать этот роман, прежде всего я выделил бы «Мечты об окончательной теории» Стивена Вайнберга, «Культуру и империализм» Эдварда Саида и «Долой от света, назад в пещеру» Энди Робертсона (Interzone 65, ноябрь 1992). Отрывок из поэмы «Технолиберация» навеян пассажем из «Дневника возвращения в родную страну» Эме Сезера.

На каком же основании можно утверждать, что ваша деятельность «объективней» религиозной?

Мосала замялась, потом заговорила, тщательно подбирая слова:

– Предположим, завтра все человечество исчезнет с лица земли, и пройдет несколько миллионов лет, пока новые виды создадут свои религиозные и научные культуры. Что, no-вашему будет общего между новыми религиями и старыми – современными нам? Полагаю, лишь некие этические принципы, возводимые к общему биологическому наследству: половому размножению, воспитанию детей, преимуществам альтруизма, ожиданию смерти. А если биология будет отличаться очень сильно, перекрытий может не быть вообще.

Однако, если мы подождем, пока новая научная культура придет к идее ТВ, тогда, я верю, насколько отличной ни выглядела бы та «на бумаге», она будет в конечном счете математически сводимой к нашей ТВ – как любой первокурсник способен доказать, что все формулировки уравнений Максвелла описывают в точности одно и то же.

Семь полов – и каждый совершенно монолитен. Каждого можно определить с первого взгляда. Семь ярлыков вместо двух – это не прогресс

Информация немыслима без физики. Знание обязательно должно быть в чем-то закодировано. В значках на бумаге, в узелках на веревке, в полупроводниковых ячейках.
Но и физика немыслима без информации. Вселенная, где все процессы носят случайный характер, – не вселенная вовсе. Глубинные закономерности, мощные взаимодействия – вот основа существования.

чистый мазохизм – предвосхищать события