Над обрывом

Наказанье за долгую жизнь называется старостью,

И судьба говорит старику: ты наказан, живи. —

И живет с удивленьем, терпеньем, смущеньем и радостью.

Кто не дожил до старости, знает не все о любви.

Уехать куда-нибудь, пусть ненадолго

Какие призраки, фантомы?
Какие ужасы, надломы?
Каких сценических затей
Ценить находки и приемы,
Когда в троллейбусе — страшней?

можно ль не почувствовать печали,
Хотя все очень празднично и пышно?
Мы тоже в детстве много обещали,
А что из нас, сказать по правде, вышло?

сех звезд, всех солнц, всей жизни горячее,
Сильнее смерти, выше божества,
Прочнее царств, мудрее книгочея —
Ее, в слезах, безумные слова.

Наказанье за долгую жизнь называется старостью,
И судьба говорит старику: ты наказан, живи. —
И живет с удивленьем, терпеньем, смущеньем и радостью.
Кто не дожил до старости, знает не все о любви.

Господи, где же на жизнь эту силы

Взять, а тем более если их нет?

Фильм прекрасен, страшен и чудесен,

А финал, как всякий эпилог,

Как всегда, не очень интересен,

Даже если автор фильма — Бог.

Будущее — это то, с чем дело

Мы имеем в старости

В нем бы пожить, да кончается путь

Там, где был начат. Проехав по кругу,

Что разглядели мы? Может быть, суть

Жизни и смерти, прижавшись друг к другу:

Жизнь не опасна и смерть не страшна.