Узники ненависти: когнитивная основа гнева, враждебности и насилия

Некоторые авторы полагают, что в человеческом мозге есть врожденные ментальные «модули», которые способствуют адаптации в межличностных взаимодействиях, включая распознавание обмана. С ранних лет мы учимся считывать и оценивать разные выражения лиц других людей, тон их голосов, поведение и делать выводы о том, подшучивают они над нами, издеваются или манипулируют. Чувствительность к сигналам, связанным с обманом, широко распространена в мире животных, как внутри, так и между группами и видами. Поскольку сокрытие другими людьми враждебных намерений потенциально для нас вредно или даже несет опасность для жизни, мы, чтобы справиться с такими проблемами, разрабатываем стратегии «контрразведки», например подозрительность или сверхбдительность. Будучи предупрежденным о потенциальной опасности такого рода, человек ищет в поведении окружающих замаскированные злонамеренные поведенческие шаблоны и скрытые значения.

Успешная пропаганда объединяет народные массы, стоящие за лидером, и направляет их энергию на нанесение врагу поражения. Узурпация и нахождение во власти особенно привлекательны для политического лидера и окружающей его элиты. С момента зарождения политического движения до кульминационной точки развития – когда оно берет бразды правления страной на себя, – каждый шаг, знаменующий увеличение масштабов и влиятельности этого движения, приносит удовлетворение и воодушевляет двигаться дальше. Успехи отражаются на всей партии. Согласно природе групповой динамики, внутри группы постоянно циркулирует энтузиазм и повышается самооценка.

Развитие антисемитизма и его превращение в геноцид можно проанализировать с точки зрения изменений имиджа еврея в глазах немцев и имиджа немца в его собственных глазах. Исторические основы демонизации образа еврея можно проследить в раннехристианских учениях. Печать проклятия «богоубийства» (казнь Христа) лежит на еврейском народе вплоть до настоящего времени.

Свалив в одну кучу всех членов подозрительного меньшинства (неоправданное чрезмерное обобщение), можно обосновать идею о существовании внутреннего заговора. Представители меньшинства, которые выделяются на фоне остальных экономическими или политическими успехами, начинают подозреваться в сговоре с собратьями по группе, чтобы продвинуть собственные интересы за счет ничего не подозревающего большинства.

Начните с пустого холста. Набросайте в общих чертах формы мужчин, женщин и детей. Скройте привлекательную индивидуальность каждого лица. Сотрите все намеки на мириады знаков любви, надежд и страхов, играющих в калейдоскопе каждого конкретного сердца. Искажайте улыбку губ до тех пор, пока она не образует обращенную вниз гримасу жестокости. Доводите до крайности каждую черту, пока человек не превратится в зверя, вредителя-паразита или насекомого. Заполните фон злыми фигурами из древних кошмаров – чертями, демонами, прислужниками зла. Когда таким образом ваш образ врага будет готов, вы сможете убивать, не чувствуя вины, убивать без стыда.

Сэм Кин. Лица Врага. 1986 г.

Кеннет Додж и его сотрудники в Университете Вадербильта запустили многообещающий проект по решению проблемы малолетней преступности. Одним из его аспектов является помощь родителям в развитии у них лучших навыков по воспитанию детей, что могло бы предотвратить формирование у ребенка полного враждебности ко всему образа мышления и изначально низкой самооценки. Хотя сейчас еще рано говорить об эффективности и возможной широте применения их подходов, лежащая в их основе идея кажется очень разумной.

Одним из факторов, повышающих влияние улицы и важность лежащей в ее основе идеологии, является недостаточное воспитательное воздействие, которое было оказано на многих из этих молодых людей. Значительная часть малолетних правонарушителей воспитывалась в неполных семьях – обычно одинокими матерями, которые пребывали в состоянии сильного экономического и социального давления. Такая мать частенько на ровном месте разражалась бранью в адрес ребенка, что приводило к формированию у него картины мира как места исключительно враждебного и убеждению, что насилие – скорее всего, самый эффективный способ выжить самому и повлиять на других людей. Оказывать давление – лучший метод для завоевания уважения, получения ощущения силы и выстраивания высокой самооценки.

В отличие от кодекса чести Юга, который зарождался в отдаленном прошлом и рациональные основы которого давно не существуют, кодекс улицы появился сравнительно недавно и имеет разумное объяснение в сегодняшней обстановке. Как было указано Андерсоном, хроническая безработица, «культура» модности потребления наркотиков и постоянно продолжающийся конфликт с властями ежедневно генерируют и поддерживают основы существования этой идеологии. Поскольку вероятность адекватного улучшения социально-экономических условий в предсказуемом будущем невелика, надо искать другие средства правовой защиты. Усилия по перевоспитанию, религия и любительский спорт, похоже, не оказывают влияния, достаточного, чтобы изменить эту идеологию. Даже семьи, которые ориентированы «на порядочность» и выступают против ценностей кодекса улицы, часто поощряют знакомство своих детей с ним, пусть и неохотно, чтобы дать им возможность научиться уживаться со сверстниками в городском окружении.

Система убеждений таких индивидуумов основана на сигналах, которые они получают от уже взрослых, ориентированных на уличную культуру людей:

• Если кто-то тебя задирает, ты должен немедленно дать отпор.

• Если ты кого-то хорошенько поколотишь, тебе будет большая «уважуха».

• Ты должен показать, что ты – рисковый парень (например, не боишься, что тебя убьют) с целью продемонстрировать свою «крутость».

• Прикрывай свою задницу, не будь молокососом и не «линяй».

Субкультура определяет больше, чем просто правила поведения: как ладить с людьми на улице, что является подходящим, а что нет. Она также обеспечивает когнитивную основу, в соответствии с которой люди придают то или иное значение своим действиям и действиям других людей.

Без знания правил толкования поведения посторонний будет сбит с толку враждебными, иногда агрессивными реакциями, а также необходимостью придерживаться стратегий, которые управляют впечатлением, оказываемым на молодежь. Например, правила, определяющие, что считается проявлением неуважения, встроены у этих личностей в процесс обработки ими информации, что может автоматически привести к оскорблению такими словами и действиями, которые посторонний посчитал бы нейтральными или тривиальными. Правила, касающиеся самооценки, аналогичным образом приводят к неадекватным объяснениям типа: «Они возмущены тем, что я ношу спортивный костюм и кроссовки каждый день». Оправдание погромов и убийств встроено в кодекс. Так, убийство может быть оправдано тем, что жертва должна была знать кодекс и придерживаться его: «Паршиво, но он сам напросился. Он должен был знать, что можно, что нельзя». Сопутствующая идеология тоже концентрируется на ценностях противостояния истеблишменту, которые могут расцветать пышным цветом, когда правоохрана или уважение к закону слабы или вовсе отсутствуют. В этой среде очень глубоки корни у отсутствия веры в полицию или судебную систему, которые, как представляется, защищают только доминирующее белое общество. Таким образом, кодекс улицы подменяет собой общепризнанные законы и представления о справедливости.

Система убеждений, из которой произрастают проблемы насилия и которая постоянно сопутствует жизни бедных чернокожих из городских общин, во многом похожа на систему, лежащую в основе культуры чести белых южан. Насилие в форме грабежей, краж со взломом, угонов автомобилей и перестрелок, связанных с торговлей наркотиками, в городах Севера Соединенных Штатов считается сопутствующим уличной культуре, которую Элайджа Андерсон назвал «кодексом улицы». Правила, заложенные в уличной культуре, предусматривают как тип поведения, которому следует придерживаться, так и надлежащий способ реагирования на вызовы.

Как и кодекс чести Юга, в центре кодекса улицы лежит проблема уважения с упором на то, чтобы с человеком обращались должным образом и с уважением, на которое он имеет право. Если у подростка сформировался «сильный» социальный имидж и он получает должное уважение, то его не будут «беспокоить» на публике (он будет избавлен от ударов, тычков, ограблений). Так же, как у белых на Юге: если унижен – значит опозорен.

Хорошо известный пример возникновения межличностной напряженности – когда кто-то слишком долго и пристально смотрит на кого-то. Скорее всего, это рассматривается как некое оскорбление, потому что продолжительный зрительный контакт может указывать на враждебные намерения другого человека. Подобно тому, что случается на Юге, «отверженность» ведет к потере статуса в группе, что в обеих субкультурах может быть изменено только насильственными методами. Считается, что все городские подростки Севера страдают от хронически низкой самооценки, которую стараются скомпенсировать, демонстрируя физическую силу и свирепость, вызывающе дорогую одежду и обувь, золотые украшения (которые они, как правило, силой отняли у других таких же уязвимых юнцов). Для поддержания «чести» и «достоинства» такой подросток должен показать всем, что он готов пойти на насилие, нанесение побоев и увечий в любой момент, когда потребует ситуация.