Страж водопоя

В сумерках все предметы кажутся темнее.

чёрненькие дряни прямо в колосе…
– Гадость, – подтвердил отец. – Всё гадость, время такое. Спорынья везде. И они правильно делают, что её выжигают, её и надо выжигать.
– А я сама всегда выступаю за выжигание, – заявила Светка. – Только выжиганием можно навести хоть какой-то порядок в этом мире.
Я не стал спорить, пусть, в выжиганиях Светка всё-таки разбирается гораздо глубже.
– Выжигание – это спорный вопрос, – заметил отец. – Возможно, есть другие, не такие радикальные методы.
Мы не стали перечить.
– Ты заметил? – спросила шёпотом Светка.
– Что опять?
– У этого Михаила Петровича в джипе на сиденье автомат Калашникова лежал.
– Провинция, – объяснил я.
– При чём здесь провинция? Ты считаешь, что у каждого провинциального жителя в машине автомат Калашникова?
– Ну, может, и не у каждого… Но у многих. Трудно жить в деревне без нагана, слыхала про такое? Провинция – это как Техас, там все имеют «кольт» и слушают кантри, а у нас все носят «Сайгу» и слушают «Сектор Газа».
– И всё-таки… – Светка оглянулась на поднимающийся в небо чёрный дым. – «Калашников»… Зачем ему «калашников» на пожаре?
– Это не «калашников», – сказал отец. – Это «Сайга». И вполне понятно, зачем её берут с собой. Пожар может выгнать из леса разных животных, так что карабин под

Я люблю разные фестивали, только за это лето на двух уже побывал: на фестивале лука, где все как ненормальные ели лук, рыдали, славили Чиполлино и проклинали синьора Помидора, ели и рыдали, и на фестивале первого мёда «Потапыч», посетители которого были густо искусаны осами. На фестивале плотников «В чашу» наверняка соревновались в скоростном выстругивании буратины из непослушного суковатого полена и добывании огня трением. Ну и, само собой, в строительстве гигантских табуреток, как без них.