Лекции по искусству. Книга 5

Венецианцы обожали женскую красоту, но рисовали ее с отсутствием какой-то женской активности в жизни. То есть, для любования.

Что отличает русских писателей, поэтов и художников? Профессиональный недостаток. Они не просто художники формы. Они берут на себя и в себя все. Они очень большие размышлятели. Они дают необыкновенно глубокий срез ментальной культуры и философии. Они очень содержательно нагружены.

все искусство есть осознание. Это не только осознание типа «мне нужна крыша над головой и одежда», это осознание «кто есть я в мире, в котором живу». Это, когда сознание расчленяется и становится из интеграционного в дифференцированное

«мир движется в сторону галлюцинаторного сознания. Никто не отдает себе отчет в реальности, а только выполняют операцию от ума». Выполняют приказы

Как сказал Сократ: «Жизнь философа есть упражнение в смерти». Это высказывание имеет очень интересный комментарий: «ваша жизнь должна быть оптимистически успешной и жить вы должны так, чтобы быть готовым к ответу каждую минуту». Каждый день может быть последним и вы должны быть готовы к этому.

Импрессионизм — это мир в солнечном свете, даже, если идет дождь или даже вокзал, с которого валит густой пар. Это изображение миросвета.

Я люблю импрессионизм за то, что он абсолютно позитивен. Я прихожу в музей и растворяюсь в его позитивности. Я не знаю ни одного другого направления, в котором было бы столько любви к жизни и столько чувственного наслаждения ею. Что такое любовь, что рождается каждый день? Она не имеет возраста. Никогда это больше не повторяется.

. То время было временем создания не просто языка, не просто видения, а целого стиля, который изменился и изменил наше восприятие и наше взаимодействие. Так что они влияли на искусство, а оно влияло на нас. А мы, в свою очередь, создавали стиль жизнь. Это сложнейший процесс. И это нигде не описано и не обследовано. Все это повисло в воздухе. Но в Дега есть еще одно качество. Посмотрите, как он писал руки, словно слепки с античности. Какая-то необыкновенная гармония. Он очень гармоничный художник, ласковый, нежный, в нем нет жесткости, что бы он не написал. И Дега с очень большой нежностью и любовью пишет все эти новые закоулки жизни. Посмотрите его картину в шляпной мастерской. Она вся раскадрована по шляпкам: эта шляпка, другая. Не только те женщины, что сидят и примеряют их, но и сами шляпки являются свитой, натюрмортом и целым миром необыкновенной, привлекательной женской красоты. Целое художественное утонченное пиршество.

Именно импрессионисты спровоцировали кинематографическое сознание. Восприятие нашего мира, как монтаж, совершенно удивительно. Сколько книг написано! Лично я рекомендую книги Джона Реланда. Он человек набитый шумом времени. И весь этот шум, голоса времени, всякие газетные отзывы врываются в его книги. Но поверьте мне — человеку, перерывшему огромное количество литературы, настоящего исследования того, что произошло, нет ни у кого. До сих пор нет той точки, с которой был бы оценен весь невероятный период импрессионизма. Вот я хочу привести один пример. Был такой Караваджио. Он принес в мир светотень и очень сильно повлиял на искусство, но он не повлиял на него так, как импрессионисты. Он повлиял на наше восприятие, на наши ощущения, почти бессознательно, безрецептурно. Поэтому появление нового языка, который пришел вместе с этой группой художников-импрессионистов образует новый стиль.

импрессионизм есть величайший переворот не только в области живописи, но и в области сознания. Другого представления о мире: о том, что такое живопись, о том, что она делает с нами, о том, как она изменяет нашу точку зрения, как мы начинаем видеть. Мое поколение представляло себе Европу по картинам импрессионистов. Они были для нас больше, чем книги и кино, и давали целое представление о том, как жили люди, их города и страны. Я их называю реалистами, потому что они действительно писали с натуры и первыми изображали реальный мир вокруг себя таким, каким он становился. Они отмечали все то новое, что появилось в городе, что их окружало, и как изменился их образ жизни. И если Клод Моне был идеологом новой точки зрения на то, что есть искусство, что оно есть живопись живой жизни и создавал дивные симфонии образов мира и видел его таким, как он есть, то Дега необыкновенно сложен. Я обожаю этого художника. Он очень сложно чувствует мир и пишет также сложно. Его композиции сложны, динамика движения толпы, общие планы. Видны монтажные стыки и то, как падает свет. При этом Дега, как художник, необыкновенно чувственный. И эти ощущения для него очень важны. Они, можно даже сказать, эротичны. Это его собственное надреальное, рецепторное восприятие.