Две крепости

Фродо в ужасе огляделся. Земля, которую мало-помалу открывал испуганному взору неспешно разгорающийся день, пугала не меньше Мертвых болот и безводных нагорий Номанленда и была во много крат отвратительнее. Даже Озеро Мертвых посещал жалкий призрак зеленой весны, но сюда ни весне, ни лету не было возврата. Здесь не было ничего живого, даже растений-паразитов, питающихся гнильем. Водоемы были забиты золой, пеплом и засохшей грязью, нездорово-белой и серой, точно горы изрыгнули на эту землю все нечистоты из своего нутра. Свет неохотно открывал высокие насыпи из битого и измельченного камня, большие конусы обожженной и отравленной земли, как непристойные надгробия, стоявшие бесконечными рядами.

Путники подошли к лежащей перед Мордором пустыне, – вечному свидетельству мрачного труда его рабов, которое будет существовать и тогда, когда все цели обратятся в ничто, – к оскверненным и неизлечимо больным землям. Ничто не могло исцелить их, разве что великое море ворвалось бы сюда и предало их забвению. — Какой ужас, — произнес Сэм. Фродо молчал.

я счел бы их попросту сказками, которые сочиняют люди, когда им не хватает знаний.

счел бы их попросту сказками, которые сочиняют люди, когда им не хватает знаний.

Хозяин всегда в долгу перед слугой, даже если тот служит из страха.

Бегает в поле, — ответили ему. — Не подпускает к себе никого. Он у брода, мелькает в ивняке, точно тень

пусть мои дары послужат вам на славу!

Верное сердце должно иметь упрямый язык.

Холм. Да, верно. Но это слишком торопливое слово для того, что стоит здесь с тех самых пор, как возникла эта часть света.

Мало кто способен предвидеть, куда заведет его дорога, пока не пройдет по ней до конца.