Взгляни на арлекинов!

Если бы в возрасте девяти или десяти лет на смену моим патологическим страхам не пришли более абстрактные и избитые тревоги (проблемы бесконечности, вечности, личности и т. п.), я бы утратил рассудок задолго до того, как обрел свои рифмы

В начале своего долгого путешествия я убедил себя, что мне уже много лучше; теперь мое состояние было ужасным

Попытки телефонировать со станции ни к чему не привели: линия непрерывно была занята, а я не из тех, кто упорствует в борьбе с дефектными абстракциями пространства.

Мы лежали на пристани: я навзничь, она ничком.

Порой, когда я засиживаюсь за работой до позднего часа и тайные агенты рассудка прекращают транслировать сообщения, пущенное в ход неверное слово отзывается чем-то схожим с сухим бисквитом, зажатым в огромной медленной лапе попугая.

Это не чванливость фотографической памяти, а попытка любовного воссоздания картины,

говорил на родном языке с педантической точностью, не пренебрегая случаем ввернуть звучное простонародное словцо.

Будет тебе киснуть! — восклицала она бывало. — Взгляни на арлекинов!»

«Каких арлекинов? Где?»

«Ах, да повсюду. Вокруг тебя. Деревья — арлекины, слова — арлекины. А также числа и ситуации. Сложи вместе две вещи — курьезы, отраженья, — и ты получишь арлекинов втрое больше. Давай же! Играй! Создавай мир! Твори реальность!»

моя юность, с другой стороны, могла бы преподнести, и, в общем, преподнесла, урожай немалого числа эротических пассажей, рассыпанных здесь и там, как подгнившие сливы и потемневшие груши, в книгах стареющего романиста.

что «не будем торопить события», как сказал приговоренный к смертной казни, отвергая засаленную наглазную повязку.