Ключ Сары

— Все дело в моем братике, Мишеле. Он все еще в квартире. В Париже. Он заперт в шкафу, в нашем тайнике. Он там с того самого момента, когда за нами пришла полиция. Я думала, что там он будет в убежище. Я обещала прийти и выпустить его оттуда.

— Когда дети прибыли в Освенцим, никакого «отбора» не проводилось. Их не поставили в одни шеренги с мужчинами и женщинами. И не смотрели, кто здоров, кто болен, кто может работать, кто не может. Их всех сразу отправили в газовые камеры.

— Благодаря французскому правительству, на парижских автобусах и во французских железнодорожных составах, — добавила я.

жил на улице Малар, в крошечной

Да, война закончилась, наконец-то закончилась, но для твоего отца и для меня все переменилось. И ничего уже не будет как прежде. У наступившего мира горький привкус. Будущее тревожно. Произошедшие события изменили лицо всего света. И лицо Франции тоже. Наша страна еще не отошла от этих мрачных лет. Да и произойдет ли это когда-нибудь? Это не та Франция, которую я знала ребенком. Это другая Франция, которой я не узнаю. Я уже стара и понимаю, что мои дни сочтены. Но Сара, Гаспар и Николя еще молоды. Они будут жить в этой новой Франции. Я очень тревожусь за них, потому что боюсь того, что будет.

А с отцом последнего раза не было. Не осталось последней картинки, за которую можно было бы уцепиться, которую можно было сохранить.

«Что такого ужасного — быть евреем? Почему некоторые люди не выносят евреев?» Отец почесал затылок и склонился к ней с загадочной улыбкой. Потом с некоторой заминкой сказал: «Потому что они думают, будто мы от них отличаемся, и это их пугает».

Она никогда никого не ненавидела в своей жизни, за исключением одной учительницы. Та очень строго ее наказала за то, что девочка не выучила урок. Она постаралась вспомнить, желала ли учительнице смерти. Да, она разозлилась до такой степени. Значит, вполне возможно, все так и есть. Оказывается, людей можно ненавидеть так сильно, что желать им смерти. Ненавидеть за то, что они носят желтую звезду.

— Нам, французам, на протяжении многих лет твердили, что евреи — враги нашей страны, вот почему! И в сорок первом — сорок втором была выставка во дворце Берлиц, если не ошибаюсь, на Итальянском бульваре, под названием «Евреи и Франция». Немцы устроили так, чтобы она длилась несколько месяцев. Выставка пользовалась большим успехом у парижан. Но чем она, в сущности, была? Огромной витриной антисемитизма.

— Вы знаете, что самое шокирующее в истории с Вель д’Ив? — добавил Гийом. — Ее кодовое название.
Я уже знала благодаря своим изысканиям.
— Операция «Весенний ветер», — пробормотала я.

Не сводя глаз с Евы и матери, девочка спросила себя, правы ли были родители, оберегая ее от всех тревожных и тяжелых новостей, держа ее в неведении. Правы ли были, когда не стали объяснять, почему все так изменилось для них с начала войны.