Молчание

Была ночь, и шел дождь; и когда он падал, это был дождь, и когда он упадал, это была кровь. И я стоял в болоте среди высоких лилий, и дождь падал мне на голову – и лилии вздыхали одна к другой, и торжественно было их отчаяние.

и буквы были молчание.

И я взглянул на лицо человека, и лицо его было бледно от ужаса. И, поспешно, он поднял свою голову, и вскочил, и прислушался. Но не было ни звука во всей обширной беспредельной пустыне, и буквы на утесе были молчание. И человек задрожал, и отвратил лицо свое, и убежал, бежал прочь так быстро, что я больше не видал его

человек сидел на утесе, склонив свою голову на руку, и взирал на картину безутешности.

человек трепетал в уединении;- и ночь убывала, но он сидел на утесе.

человек трепетал в уединении; – и ночь убывала, но он сидел на утесе.

очерк его лица был неясен – но черты его были чертами божества; потому что покров ночи, и тумана, и месяца, и росы, не мог закрыть его лица. И чело его было возвышенно от мысли, и глаза его были безумны от заботы; и, в немногих морщинах на его щеках, я прочел повесть скорби, и усталости, и отвращенья к человеческому, и жадного стремленья к одиночеству.

есть граница их владениям – предельная полоса темного, дремучего, высокого леса. Там, подобно Гебридским волнам, низкие заросли волнуются непрестанно. Но в небесах там нет ветра. И тяжелые первобытные деревья вечно качаются из стороны в сторону, с могучим скрипом и шумом. И с их высоких вершин капля за каплей сочится вечная роса. И у корней лежат странные ядовитые цветы, переплетаясь в беспокойном сне. И в высоте, с шумным смятением, бегут серые тучи, всегда на запад, пока они не перекинутся, водопадом, через огненную стену горизонта. Но в небесах там нет ветра. И на берегах реки Заиры нет покоя, нет молчания.

Была ночь, и шел дождь; и когда он падал, это был дождь, и когда он упадал, это была кровь. И я стоял в болоте среди высоких лилий, и дождь падал мне на голову

я взглянул на лицо человека, и лицо его было бледно от ужаса. И, поспешно, он поднял свою голову, и вскочил, и прислушался. Но не было ни звука во всей обширной беспредельной пустыне, и буквы на утесе были молчание. И человек задрожал, и отвратил лицо свое, и убежал, бежал прочь так быстро, что я больше не видал его