Центральная Азия: взгляд из Вашингтона, Москвы и Пекина

В Центральной Азии России приходится иметь дело со слабыми и еще не прочными государствами, только недавно получившими независимость. То, что все пятеро выжили в произвольно установленных советской властью границах – несмотря на хаос, вызванный развалом СССР и последующей нестабильностью, – есть небольшое чудо. Эти государства, однако, одновременно являются буфером и мостом между Россией и бурлящим миром ислама.

С момента развала СССР Узбекистан был чрезвычайно щепетилен в вопросе о своем суверенитете. Он является наследником давней традиции центральноазиатской государственности. Столицы всех средневековых ханств находились на территории нынешнего Узбекистана: Бухара, Самарканд, Хива и Коканд.

Перспектива заключения Союзного договора спровоцировала путч ГКЧП, окончательно разваливший страну. Борис Ельцин и его либеральные советники в руководстве Российской Федерации сделали выбор в пользу «малой России», отпустив, таким образом, национальные окраины и предоставив им независимость практически безо всяких условий. Для ориентированных на Запад московских реформаторов Центральная Азия не имела особой ценности и воспринималась скорее как тормоз для задуманных реформ.

несмотря на всю страсть и горячку Большой игры, с русской точки зрения все это имело второстепенное значение по отношению к всепоглощающей идее захватить черноморские проливы и установить гегемонию России на Балканах, окончательно разрешив, таким образом, «восточный вопрос» в свою пользу.

Характерно, что во второй половине XIX в. Россия обратила свой взор на Центральную Азию, чтобы вознаградить себя за поражение в Крымской войне и продемонстрировать свою способность бросить серьезный вызов британскому владычеству в Индии. России нужна была не столько Индия как таковая; ею двигало жгучее желание ограничить мировую роль Великобритании и добиться от Лондона признания международной значимости России