Одной цепью

Почему? Потому что я родом оттуда, из материнских ковров, и это не вытравить и не изгнать — с прошлым рода можно жить только двумя способами: продолжая традицию, не осознав ее, погружаясь все дальше, сливаясь с привычными образами и перенимая, повторяя механистически и дословно за старшими женщинами. Или выставив на свет все черные точки и провалы, разобрав по косточкам и надписав каждую.

скупая про запас, мы лишили вещи возможности быть ношеными

верин день рождения праздновали дома — с родственниками и тостами. раньше говорили — вот будет тебе четырнадцать/шестнадцать/восемнадцать и делай, что хочешь. вере восемнадцать — не хочется ничего.
ни счастья, здоровья, успехов в учебе.
ни женского счастья (а это другое счастье?)
ни оставаться красавицей до самой старости.
ни мудрости (никогда не было), ни терпения (этого полно).

Сохранить все материальные воплощения памяти мы все равно не в силах, давайте же художественно, творчески избавляться от них

И непохожий сервант из IKEA вместе с гирляндами оттуда же извратили детский ковер, лишили его всего родительского, от чего мне хотелось бы избавиться, но сохранили и выпятили образ счастливого детства прошлой эпохи, освободив от правдивых деталей

Полагаю, вещи нуждаются в подобном освобождении от воспоминаний, истерик, чрезмерной любви бывших хозяев к ним или пренебрежительного обращения, от предназначения, навязанного создателем воску, краске, глине или истрепанным шерстяным волокнам. Сохранить все материальные воплощения памяти мы все равно не в силах, давайте же художественно, творчески избавляться от них.

Даже в том случае, если у человека Семьи нет или никогда не было, она все равно живет в нем — в качестве общественного конструкта, возможности, укора, напоминания, страха, мечты. От Семьи никуда не деться, мы все — звенья ее цепи.

Можем ли мы построить счастливую семью, если у нас перед глазами нет и не было удачных примеров, позитивных ролевых моделей?

вера подумала — страшно хочется батончик, откусить, проглотить, потом птичье молоко, красную шапочку. вафлю заесть шоколадкой. разгрызть леденец, разжевать козинак. набить рот мармеладом — красным, яблочным, липким. бабушка уже спит и другие спят. вера не хочет спать. знает, что не хочет.

Но именно благодаря тонкости, ностальгичности, субъек­тивности этих текстов читатели, надеемся, различат, как сквозь толщу прозрачной воды, тысячи песчинок того искренне-важного, что может значить семья