Красавица

зажил совершенно самостоятельной, совершенно обособленной от всего дома жизнью, – неслышной, незаметной, одинаковой изо дня в день: смиренно сидит себе в уголке гостиной, рисует на грифельной доске домики или шепотом читает по складам все одну и ту же книжечку с картинками, купленную еще при покойной маме, смотрит в окна…

И мальчик, от природы живой, ласковый, стал в их присутствии бояться слово сказать, а там и совсем затаился, сделался как бы несуществующим в доме.

тоже притворился, будто у него нет и никогда не было сына

возненавидела его семилетнего мальчика от первой

и все только руками разводили: за что и почему шли за него такие?

Он был молчалив и скромен, а она знала себе цену.