Что забыла Алиса

Это было все равно что сравнивать газировку с французским шампанским. Ранняя любовь волнует и кружит голову. Она легкая, игристая. Так любить может всякий. А вот любовь после троих детей, после разъезда и чуть ли не после развода, после того как оба изрядно помучили друг друга и все-таки простили, наскучили друг другу и все-таки сумели удивить, после самого плохого и самого хорошего — вот это и есть настоящая любовь. Это и есть то, что достойно называться этим словом.

друг дру­га и все-таки простили, наскучили друг другу и все-та­ки сумели удивить, после самого плохого и самого хорошего — вот это и есть настоящая любовь. Это и есть то, что достойно называться этим словом.

головокружительно легко — снова чувствовать себя счастливой.

Алисе смутно вспомнилось, что ребенком она думала почти так же: чувства взрослого никто не может задеть, потому что как их можно задеть, если ты сядешь за руль и уедешь куда захочешь?

Они могли подумать, что она смакует вкус (черника, корица, сливки — это и правда было чудесно), но она смаковала все это утро, старалась остановить его, сохранить, уберечь до того, как оно, подобно многим другим, перейдет в разряд воспоминаний

широкий разворот плеч, бицепсы, сияющие глаза, четко очерченный подбородок. Алиса поймала себя на том, что огляделась в поисках какой-нибудь женщины. Что толку было в этом писаном красавце, если не с кем перекинуться многозначительным взглядом — ни с подругой, ни с сестрой.

Ранняя любовь волнует и кружит голову. Она лег­кая, игристая. Так любить может всякий. А вот любовь после троих детей, после разъезда и чуть ли не после развода, после того как оба изрядно помучил

Вот как будто только что они ехали из роддома с крошечным сморщенным, верещавшим младенцем. А сейчас при ней бы­ло все — и длинные ноги, и высокие скулы, и собствен­ное мнение.

— Ей нужен был именно ее мужчина

«Препятствие не может сокрушить меня; любое препятствие преодолевается настойчивостью».