Путешествие во тьме

Конечно, если все уже произошло, это больше не фантазии, это неизбежность. Неизбежность — это то, что ты делаешь или уже сделала. Фантазии это лишь то, чего ты не делала. Это случается со всеми.
Неизбежно, очевидно, ожидаемо…

Иногда возникало ощущение, что все это мне только снится. И солнце, и небо, и тени, и дома, и люди — только части сна, и все они объединились против меня. Но были и другие мгновенья, когда погожий день, музыка, взгляд в зеркало и мысль о том, что да, я хорошенькая, наводили меня на мысли о том, что я могу сделать все, что захочу, и стать такой, какой захочу. И мечты бог знает о чем. О том, что Карл скажет: «Когда я уеду из Лондона, то возьму тебя с собой», — несмотря на то, что я часто подмечала его взгляд, означавший: смотри, я здесь только на мгновенье, надеюсь, ты это понимаешь.

В комнате тихо и темно, и огни машин пересекают потолок стремительными лучами, и слова «ну пожалуйста, ну пожалуйста, ну пожалуйста…».

«Помню, когда в детстве я прочитала «Джейн Эйр», я подумала: «Почему она (Шарлотта Бронте. — Н.Р.) решила, что если креолка, то обязательно сумасшедшая? Какой позор — представить Берту, первую жену г-на Рочестера, умалишенной!» И, помню, я тогда себе сразу сказала: будь моя воля, я бы описала все, как было на самом деле. Казалось, я вижу эту несчастную тень».

«Черная тетрадь»: «Мне всегда были интересны черные. Они будоражили воображение, я ощущала свое с ними родство. При этом я не могла не понимать, что белых они по-настоящему не любят и никогда им не доверяют, — от этой мысли мне становилось еще горше. За глаза они звали нас белыми тараканами. Винить их за это было нелепо. Я и сейчас не могу без стыда вспоминать рассказы о рабовладельческом прошлом, которые слышала в детстве, а ведь обо всем этом говорилось вскользь, шутя. О жестоких наказаниях, пытках, соли, припасенной специально, чтоб сыпать в раны и т. д. Я сделалась страстной социалисткой и защитницей униженных: яростно спорила, нападала, была категорична. И притом всегда знала, что есть и другая сторона медали. Порой испытывала гордость за своего прадеда, за наше семейное гнездо, славное былое… Я много об этом думала. Но все мои размышления заканчивались одним: я восставала против порядка вещей, восставала, осознавая свое бессилие и при этом страстно желая встать на другую сторону, слиться с другими. Конечно, это было невозможно. Я не могла изменить цвет кожи».

Уида, или Мари Луиза де ла Раме (1839–1908), плодовитая романистка и журналист; Сара Грэнд (1854–1943), создательница понятия «новая женщина»

Олив Шрайнер (1855–1920), автор известной «Истории одной африканской фермы» (A Story of an African Farm, 1883