Маска Димитриоса

мы тщеславны, а тщеславие лучше всего могут удовлетворить власть и деньги. Что касается Димитриоса, то его тщеславие сразу же бросалось в глаза. Оно было таким основательным, таким бескомпромиссным, таким непохожим на павлинье тщеславие обыкновенных людей, что он мне сразу показался опасным.

Как это характерно для людей с высшим образованием, привычно обобщил он; они вспоминают о том, что могли применить силу, только тогда, когда в этом уже нет необходимости.

Обычно стоящие у власти рассуждают так: если ложь не подкреплена фактами, значит, надо, чтобы эти факты были.

Поневоле подумаешь, — сказал Димитриос, — что глупость всесильна. Всегда побеждает глупость — либо твоя собственная, либо глупость твоих противников. — В лице его что-то дрогнуло. — Пять миллионов! — хрипло прокричал он. — Неужели этого мало? Неужели вам хочется, чтобы эта падаль пристрелила меня?

Вы ещё совсем молодой человек, мистер Латимер. У вас совсем другое ощущение времени. А таким, как я, кажется, что путешествие подходит к концу — поезд приближается к неизвестному, странному городу: уже поздно, холодно, на дворе ночь, и так не хочется покидать тепло вагона, так хочется, чтобы путешествие не кончалось.

Ну что же, он зарабатывает на жизнь тем, что пишет детективные романы, а в них всегда есть начало, середина и конец. В них всегда есть труп, расследование и возмездие. От него, как от автора, требуется, чтобы он показал, как находят следы преступления, как торжествует справедливость и как пышно цветёт зеленое дерево жизни. И пусть читатель останется в полном неведении относительно таких фигур, как Димитриос, и относительно таких учреждений, как Евразийский кредитный трест. Ведь детективы прекрасно помогают убить время.

Тонкие губы Димитриоса чуть тронула улыбка. Латимер был поражён игрой его лицевых мускулов: должно быть, так улыбается тигр-людоед при виде беззащитной жертвы.

Вы мне напомнили сентиментального юнца, провожающего на кладбище свою богатую тётушку: в глазах у него стоят слезы, а сердце поёт от радости.

В углу стоял большой платяной шкаф. Мистер Питерс открыл дверцу и зажёг спичку. К стене шкафа было привинчено несколько металлических крючков для одежды. Взявшись за один из них, он нажал на него — стенка шкафа отодвинулась в сторону, пламя спички заметалось, и Латимер почувствовал на своём лице струю холодного ночного воздуха и приглушённый шум большого города.
— Вдоль стены этого дома идёт железная платформа, которая соединяется с другим домом. Там стоит точно такой же шкаф, хотя снаружи это обычная стена. Это Димитриос придумал, чтобы исчезать отсюда незаметно.

Г. начал с того, что, появившись в министерстве военно-морского флота, попросил дежурного показать, где находится отдел снабжения. Это, конечно, не вызвало подозрений. Получив разрешение пройти, он свернул в коридор и, остановив первого встречного, сказал, что заблудился и не знает, как пройти в отдел по борьбе с подлодками. Войдя в отдел, спросил, верно ли, что это отдел снабжения. Когда ему сказали, что нет, он извинился и вышел. Он пробыл там не более минуты, стараясь запомнить всех, кто ему попался на глаза. И выбрал троих. В тот же вечер он дождался, когда один из замеченных покинет здание министерства, и проводил его до дома. Узнав его имя и кое-какие дополнительные сведения о нем, он повторил то же самое с двумя другими. Подумав, он решил остановиться на некоем Буличе.