Кража в Венеции

И еще несколько: «Тот, кто заботится лишь о себе, осчастливит мир своей смертью».

Брунетти уже давно пришел к выводу, что одним из последствий глупости является невозможность даже представить себе, каково это — быть умным. Глупый человек, конечно, знает слово «ум» и даже встречал людей, которые соображают быстрее его, и все же его собственное монохромное восприятие мира не позволяет ему ощутить разницу.

Комиссар вынул из стопки труд Сенеки и довольно быстро нашел маленький овальный штамп внизу титульной страницы, слева: «Библиотека Кверини Стампалья». Затем перешел на пятьдесят седьмую и сто пятьдесят седьмую страницы, где имелась такая же маркировка. И наконец, просто чтобы убедиться, хотя необходимость в этом уже отпала, — глянул на последнюю страницу. Штамп был и тут. Способ маркировки библиотечных книг был известен Брунетти со студенческих лет.

Неожиданно в памяти комиссара всплыла латинская цитата:

— Nihil non ratione tractari intellegique voluit.

Ошарашенный Франчини повернулся, чтобы всмотреться в лицо собеседника.

— «Нет ничего такого, что Господь запретил бы исследовать и постигать разумом». — Он не мог скрыть изумления. — Откуда вы это знаете?

— Уничтожая книги, ты уничтожаешь память, — сказал Брунетти.

— И культуру, и этику, и многообразие, и любые аргументы, не совпадающие с твоей точкой зрения,

Разве не написал в свое время Набоков, что, переехав в Америку, он сознательно перестал пририсовывать к цифре семь горизонтальную черточку — своеобразная публичная декларация того, что Старый Свет остался в прошлом?

Крадут обычно ценные вещи, но ценность — понятие относительное, и Брунетти прекрасно это понимал. Единственное исключение — деньги. Любой другой объект может представлять для кого-то сентиментальную ценность, а может — и рыночную. В последнем случае она определяется уникальностью, степенью сохранности и тем, как сильно этот объект хотят заполучить. Как оценить в деньгах красоту? Историческую ценность? Брунетти окинул быстрым взглядом книги на передвижной этажерке, стоящей у стены, и тут же отвернулся.

первый артишок (поджаренный на оливковом масле, в которое клали целый зубок чеснока и подливали немного воды; петрушку следовало добавлять в самом конце

И тут его осенило: Сартор открестился от азартных игр, назвав их roba da donne. Женские штучки… Зачем подсчитывать шансы на рождение ребенка того или другого пола, если азартные игры тебя не интересуют? И почему у охранника в кармане полно лотерейных билетов? Он солгал о такой мелочи? И если да, то зачем? Чтобы не попасть впросак

М-да, суровые были ребята эти ранние христиане! «Называешь себя христианином и при этом играешь в кости? Значит, никакой ты не христианин, ведь ты играешь с миром»