Невидимая сила: Как работает американская дипломатия

Закончив выступление, Джалили передал присутствующим иранский «рабочий документ». При переводе на английский эта бумага по ошибке была названа «документом ни о чем» [18], что, в общем-то, правильно отражало его суть

Ранее в том же году в другой телеграмме я подчеркивал, что «нигде намерение Путина остановить эрозию российского влияния не проявляется так явно, как в отношениях с соседними с Россией государствами» [8]. Если Грузия была проблемой текущей повестки дня, то Украина всегда оставалась для Путина самой красной из всех красных линий. «Оранжевая революция» 2004 г. стала для Кремля серьезным ударом, предупредительным выстрелом, напоминанием о том, что украинцы могут выйти из зоны исторической зависимости от Москвы и начать дрейфовать в сторону официального объединения с Западом. Следующие несколько лет принесли российскому руководству некоторое облегчение, поскольку победители в Киеве предавались традиционной украинской забаве, ссорясь друг с другом и бросив экономику тонуть в болоте коррупции и бюрократизма. Путин был очень чувствителен к любым намекам на то, что украинское правительство может побудить Вашингтон облегчить Украине путь в НАТО, и панически боялся тайных сговоров с американцами.

четверть века, в течение которой я эпизодически принимал участие в налаживании американо-российских отношений, мы мало чего достигли. Это еще один урок, показывающий сложность дипломатической работы и опасность принятия желаемого за действительное, — как в отношении деструктивного мистера Путина, так и в плане нашей способности переиграть его или манипулировать им.
В течение следующего десятилетия уверенность Путина в своих силах и его готовность рисковать только усилились. Все сильнее убеждаясь в своей способности «хорошо играть слабыми картами» и все более пренебрежительно относясь к «плохим игрокам с сильными картами» — нерешительным и раздираемым противоречиями американцам и европейцам, Путин начал испытывать Запад на прочность сначала в тех областях, где ставки для России и ее готовность к риску были особенно высоки, а именно в Украине и Грузии, а затем в вопросах, наиболее важных для Запада, а именно касающихся целостности и прочности демократических режимов.

которое мы вряд ли могли им предложить, и усилили уверенность Путина в том, что полны решимости следовать курсом, который, по его мнению, угрожал самому существованию России.

На следующий день Путин прибыл на запланированное заседание Совета НАТО — Россия, где выразил свою серьезную озабоченность развитием событий. Во многих отношениях на саммите в Бухаресте мы сделали самое плохое, что могли: обнадежили украинцев и грузин, надеющихся на членство в НАТО, кото

саммите НАТО в Бухаресте возникали острые драматические моменты, поскольку президент Джордж Буш–младший и госсекретарь Райс все еще надеялись найти способ продвинуть «План действий по подготовке к членству в НАТО» для Украины и Грузии, а канцлер Германии Ангела Меркель и президент Франции Николя Саркози выступали категорически против этого. Интересно, что в конце концов плодом противостояния стало совместное заявление от имени Меркель и Саркози о том, что они «сегодня согласны с тем, что Украина и Грузия станут членами НАТО»

Путин продолжал, все больше распаляясь:
— Если кто-то хочет ограничить и ослабить Россию, почему это надо делать при помощи расширения НАТО? Разве ваше правительство не знает, что Украина с политической точки зрения является нестабильным и незрелым государством, а вопрос о вступлении в НАТО может привести к расколу? Разве вы не знаете, что Украина вообще не является целостным государством? Одна ее часть — это, по сути, Восточная Европа, а другая — по сути, Россия. Подталкивание Украины к вступлению в НАТО стало бы еще одной ошибкой американской дипломатии. Кроме того, я знаю, что Германия и Франция все равно к этому не готовы.

годняшняя Россия не оставит этот жест без ответа. Русско-украинские отношения будут надолго заморожены. <…> Россия получит весомый повод для вмешательства в Крыму и восточной Украине. <…> Что касается Грузии, то признание независимости Косова в сочетании с продвижением «Плана действий по подготовке к членству в НАТО», вероятно, приведет к признанию Россией независимости Абхазии, каким бы контрпродуктивным ни был этот шаг с точки зрения долгосрочной заинтересованности Москвы в этих кавказских территориях. В этом случае вероятность последующего вооруженного столкновения между Россией и Грузией будет очень высока.

Для российской элиты (а не только для Путина) вступление Украины в НАТО будет означать пересечение самой красной из всех красных черт. Более чем за два с половиной года бесед с ключевыми российскими игроками, от самых косных силовиков в темных кремлевских коридорах власти до самых ярых либеральных критиков Путина, мне до сих пор не удалось найти никого, кто не считал бы вступление Украины в НАТО непосредственной угрозой российским интересам

Путин почти не сопротивлялся вступлению в НАТО стран Балтии — во время первого срока ему хватало других забот. Но с Грузией и тем более с Украиной дело обстояло иначе. Можно было не сомневаться, что Путин будет всеми силами бороться против любых шагов этих двух государств в направлении НАТО. В Вашингтоне, однако, сохранялась своего рода геополитическая и идеологическая инерция в работе. Вице-президент Чейни и значительная часть представителей межведомственной бюрократии по-прежнему были заинтересованы в реализации «Плана действий по подготовке к членству в НАТО», разработанном для Украины и Грузии. Ключевые европейские союзники США, и прежде всего Германия и Франция, решительно возражали. Они не хотели усиления разногласий между Москвой и Западом и не были готовы взять на себя официальные обязательства по защите Тбилиси или Киева в случае войны с Россией. Администрация Буша понимала причины их несогласия, но по-прежнему считала, что этот вопрос можно обойти.