Большая Деревня: приятного чтения

Новая классика.

Путешествие сына и отца через постапокалиптический мир к морю. Роман написан лаконичными фразами, наполнен намерено шокирующими сценами и прозрачными библейскими аллюзиями.
При всей кажущейся простоте роман вызывает мощный эмоциональный отклик, а пытливому уму может даже ответить на вопрос: «Сколько еще раз можно написать о том, что жизнь-боль?» Если современная классика существует, то она выглядит именно так.

Новая классика.

Еще один представитель «профессорской прозы». Определить жанр этой книги невозможно. Это смесь из фольклора, фантастики, детектива, эзотерики и много что еще. Выдуманная история реально существовавшего народа, рассказанная с точки зрения трех конфессий в словарных статьях.
Лучше всех о произведении в предисловии сказал сам Павич: «Чем больше ищешь, тем больше получаешь; так и здесь счастливому исследователю достанутся все связи между именами этого словаря. Остальное для остальных». Сборник фантазий, как калейдоскоп, складывается в сотни историй, и, однажды прочитав «Хазарский словарь», к нему можно возвращаться, каждый раз находя новые смыслы и сюжеты.

Новая классика.

Путешествия во времени весьма коварная вещь, они подвели писателей не меньше, чем фильмы о двойниках — режиссеров. Пробовали многие — достойно справились единицы. За Стивена Кинга с его опытом, конечно, можно не переживать. История о том, как простой преподаватель литературы возвращается в прошлое, чтобы предотвратить убийство Кеннеди, и как это оказывается непросто, читается на одном дыхании.
Может быть, Стивен Кинг очень далек от высокой литературы, но мало кто из современных писателей обладает всеобщим признанием и так уверено несет идеи гуманизма в массы, в то время как многие другие перестали верить в лучшее.

Новая классика.

Роман о расследовании загадочных смертей в средневековом монастыре стирает грань между детективом и высокой литературой. Детальное воссоздание быта и исторических особенностей выступает на равных с закрученным сюжетом. За схоластическими диспутами так же интересно следить, как за дедуктивным методом главного героя.
Профессор Умберто Эко умело ведет читателя через свой тщательно продуманный литературный лабиринт. Каждый тупик и внезапный поворот, заминка и долгожданный выход любовно спланированы автором, и такая архитектура текста не может не вызвать восхищения.

Исторический роман.

Популярный в середине XX века подход: что было бы, если бы в мифах описывались настоящие события, дал миру несколько очень любопытных «исторических» романов (один из них — «Золотое руно» упомянутого выше Роберта Грейвса).
Мари Рено рассказывает хорошо знакомую историю героя Тесея, как будто все произошедшее было правдой. В итоге получается очень бодрая смесь из секса, драк, приключений, истории и довольно убедительных психологических портретов. Все это не исключает и интеллектуального интереса. Писательнице отлично удалось вписать в реальность папу-Посейдона, быкоглавого Минотавра и сошествие в Аид.

Исторический роман.

«Автобиография» римского императора Клавдия — это уникальная история интеллигента у власти и квинтэссенция исторических романов. В нем есть все: факты и интересные подробности эпохи, интриги и любовь, война и мистика, драматические события и юмор.
Но главное — харизматичный и запоминающийся главный герой. Когда Джордж Мартин придумывал Тириона Ланнистера он, вероятно, находился под сильным впечатлением от Клавдия, описанного Робертом Грейвсом.

Вечная любовь.

Филологическая сказка, принесшая автору Букеровскую премию. Две тесно переплетающиеся истории любви: одна — о двух вымышленных английских поэтах Викторианской эпохи, другая — о двух современных литературоведах.
Почти детективный сюжет с поиском писем, стихи, феминизм, две Англии разных времен — все это служит лишь замысловатым фоном красивой любовной истории.

Вечная любовь.

Во французском романе конца XVIII века любовь заменяет собой все. Она и причина, и следствие, и смысл. Главные герои — коварные и изобретательные соблазнители, должны были по замыслу автора играть нравоучительные роли, но получились живее и привлекательнее положительных персонажей, и чувства в этой книге все же переигрывают мораль.
Кроме того, в наше время, когда социальные сети возродили прекрасный жанр любовной переписки, читать эпистолярные романы не только интересно, но и полезно.

Русские ужасы.

Редкий представитель «хоррор-трэша» в отечественной литературе. Русская деревня, упыри, колы, много мата и сомнительного юмора. Книга как будто написана по мотивам творчества группы «Сектор Газа».

«Красный бубен» — это объемное произведение, и кроме откровенного трэша, на ее страницах можно найти почти все актуальные идеи 1990-х. Своеобразная энциклопедия жизни России конца XX века с водкой и вампирами.

Русские ужасы.

Написанный под впечатлением от русско-японской войны 1905 года, «Красный смех» наполнен таким количеством жутких символов, что переходит границы жанров. Описание сюрреалистичной войны превращается в отчет о сумасшествии и заканчивается полным безумием.

Экспрессивный стиль Андреева заставляет читателя переживать этот кошмар. И хотя рассказ не относится критиками к жанру ужасов, эмоции, возникающие при его прочтении, говорят об обратном.

Русские ужасы.

Рассказ был написан молодым графом на французском языке в 1839 году за 58 лет до «Дракулы» Стокера, когда вампиры еще не были мейнстримом. Переведен и издан он был только в конце XIX века.

«Семья Вурдалака» и сейчас читается прекрасно. Любовный сюжет удачно переплетается с мистикой, а некоторые сцены по-настоящему пугают. Кроме этой новеллы Алексей Толстой написал еще два страшных рассказа, и даже немного жаль, что автор не продолжил свою литературную карьеру в этом жанре.

Разная война.

Пацифистская книга о Второй мировой войне вышла в 1961 году, но так же, как и остальные произведения этой подборки, основана на личном опыте автора. Американец Хеллер провел 60 боевых вылетов на бомбардировщике Б-25.

«Уловка-22» описывает жизнь американской военно-воздушной базы на острове недалеко от Италии. Абсурд здесь не одна из сторон жизни, а сама жизнь. Это произведение серьезно изменило жанр, и это точно самая смешная книга о войне. Приятного чтения.

Разная война.

В русской литературе после Толстого существует традиция: у каждой великой войны должна быть великая книга. Гроссман и не скрывал, что писал «Войну и мир» о Великой отечественной. Не стараясь быть лучше классика, он рассказывает свою сагу, основанную на личном опыте.
Василий Гроссман стал в 1941 году военным корреспондентом и всю битву за Сталинград провел в окопах на передовой, за что был награжден орденом «Красного знамени». Его мать в начале войны попала в гетто, где была убита фашистами. Гроссман был среди тех, кто освобождал концлагеря Майданек и Треблинка в 1944. Все эти события описываются в его романе.

Оконченная рукопись книги была изъята у автора в 1961 году сотрудниками КГБ, спустя три года Гроссман умер. «Жизнь и судьба» была издана за рубежом в 1980 году, в СССР — с цензурой — в 1988-м. Содержание произведения, как и «Война и мир», соответствует названию. Это честная книга о трагедии и подвиге людей, а не о великих событиях.

Автобиографии.

Совершенно неоткровенная и очень смешная автобиография. Дали ни в одной строчке не снимает свою маску и продолжает эпатировать читателя. Иногда сквозь поток абсурда, рассуждений о носорожьих рогах и постоянных оскорблений известных современников проглядывает расчетливый и умный человек.

Несмотря на отрывочность «дневниковых» записей, книга читается очень легко. И это доказывает, что Дали был еще и отличным писателем.

Автобиографии.

Книга написана «литературным рабом», и особой художественной ценности не представляет. Но биография Видока — одна из самых удивительных историй в мире. Этот человек сумел сбежать из всех тюрем Франции и впоследствии стал основателем тайной полиции, а затем первым частным детективом в истории.

В XIX веке, когда честь ценилась превыше всего, Видок поступал бесчестно. Его имя стало синонимом «стукача», и не удивительно, что французу хотелось оправдаться если не перед современниками, то перед потомками. Так что «Записки» вполне можно было назвать объяснительными. С тех пор прошло 200 лет, людей, ненавидевших Видока, не осталось, зато сам он послужил прототипом половины всех приключенческих героев.

Автобиографии.

Скульптор, ювелир, скандалист, убийца и гений. Книга о жизни итальянского художника читается как приключенческий роман. При этом об искусстве написано не меньше, чем о драках.

Сквозным сюжетом через все повествование проходит актуальная и в наши дни тема отношений исполнителя и заказчика. Бенвенуто Челлини объяснит вам, как надо получать выгодные контракты, как отстаивать свой дизайн со шпагой в руках и в какой момент беседы с нанимателем стоит доставать аркебузу.

Автобиографии

Книга советского писателя ближе к мемуарам, чем к автобиографии. Название хоть и банальное, но придумать лучше невозможно. Эренбург мало рассказывает о себе и много о тех, кого знал. А познакомиться за свою жизнь ему удалось с огромным количеством знаменитостей.

Читатель узнает много интересного обо всех знаковых деятелях культуры первой половины XX века, от Маяковского до Пикассо. Человеческий взгляд на великих, исторические анекдоты, малоизвестные факты — именно за это и любят автобиографии, и все это есть в книге Эренбурга.

Дневники путешественников.

Английский офицер и путешественник знаменитым на весь мир стал не благодаря его исследованиям и открытиям, а из-за таинственного исчезновения в сельве Бразилии. Впервые Фосетт посетил Южную Америку по просьбе Британского географического общества для составления карт. В свои последующие экспедиции он выполнял ту же работу картографа. Но его главной мечтой был поиск затерянных в сельве городов древних цивилизаций. Он был уверен в их существовании, и в 1925 году вместе со своим старшим сыном и его другом отправился в путешествие, из которого ни один из них не вернулся.

Обстоятельства исчезновения Фосетта — это «Тайна перевала Дятлова» для западного мира. Существует множество гипотез, теорий и исследований по этому вопросу. Интерес к этой истории не угасает уже почти 100 лет.

Сама книга «Неоконченное путешествие» составлена младшим сыном Фосетта из дневников отца спустя 10 лет после исчезновения экспедиции. Записки путешественника интересны сами по себе. Он описывает дикие племена, влажные экваториальные леса, непригодные для жизни неподготовленного человека, и подробности об ужасах «каучуковой лихорадки». В завершение книги вы узнаете о последнем путешествии Фосетта, и, возможно, это будет только началом ваших поисков разгадки тайны в просторах интернета.

Дневники путешественников

Книга «В дебрях Африки» описывает операцию 1886 года по спасению Эмина-паши, захваченного махдистами (исламскими повстанцами, выступавшими против колониальной политики). Экспедиция насчитывала около 1000 человек и была снабжена тоннами припасов, снаряжения и оружия. Их путь через весь континент — это череда лишений, схваток с туземцами и всех других возможных неудач, в которых Стенли винит всех, кроме себя. Автор может служить иллюстрацией к энциклопедической статье «Колониализм». Он предпочитал решать проблемы с местным населением при помощи оружия, побоев и колодок.

Главная интрига повествования: «кто, и какой странной и страшной смертью умрет следующий», оканчивается потрясающей развязкой со спасением Эмина-паши, заставляющей поверить, что жизнь может быть невероятней любого вымысла.

Дневники путешественников.

Уроженец нижегородской губернии придумал себе шотландскую фамилию и посвятил жизнь изучению туземцев Океании. Благодаря ему Новая Гвинея вполне могла бы стать нашей, но правительство Российской империи посчитало тогда проект нерентабельным.

Книга «Путешествия на берег Маклая» рассказывает о том, как исследователь высаживается на незнакомой земле и пытается наладить контакт с туземным населением. Противник насилия, Миклухо-Маклай в одиночку завоевывает уважение и любовь туземцев, выживает в непривычном для него климате, изучает новый язык и описывает традиции своих новых друзей.

Это одна из лучших книг, рассказывающих о племенах глазами европейца. Рассказы путешественника произвели сильное впечатление на Льва Толстого, и писатель впоследствии повлиял на содержание книги, заставив Маклая оставить многие «человечные» сцены. Кроме того, исследования Миклухо-Маклая доказывают видовое единство человечества в противовес теориям расистов.