Длинный список премии «Национальный Бестселлер»-2017

Что из советского прошлого может быть взято в посткапиталистическое будущее? Как изменилась классовая структура общества и можно ли заметить эти перемены в нынешних медиа, поэзии, музыке, кино и мультипликации? В чем состоит притягательность митингов? Почему атрибуты вчерашнего бунта становятся артефактами в престижном лондонском музее? В своей новой книге он рассказывает о том, что такое современный марксизм и как он применяется к элитарной и массовой культуре. Делится личным педагогическим опытом и вспоминает персональные "революционные ситуации", которые навсегда изменили его жизнь, а также перечисляет плюсы и минусы европейских антикапиталистов. Чего хотели немецкие "городские партизаны" и почему не стоит выносить тело Ленина из Мавзолея? Есть ли в современном искусстве утопическая сторона и как она соотносится с рыночным конформизмом рекламы? На кого хотели быть похожими местные рок-звезды и почему ни одна конспирологическая теория не может оказаться правдой даже чисто теоретически?

Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, — в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.

В экзистенциальном романе Владимира Сотникова два главных героя – отец и сын. Повествование о непростой судьбе отца то и дело накладывается и проецируется на менее событийно насыщенную судьбу сына, элементы и детали схожести внутренних ощущений и переживаний обоих героев постоянно проступают в несхожих обстоятельствах, в иных пространственно-временных перспективах. Исторически роман охватывает события, происходившие в России с 1920-х по 1980-е годы: коллективизация, война, послевоенная жизнь, брежневские времена. География повествования обширна – Украина, Белоруссия, Австрия, Германия, Сибирь, Петербург. Однако писателя прежде всего интересуют не внешние коллизии, для него важнее внутренний мир героев, выявление тайных нитей, на которые только нанизываются события. Постижение закономерностей и взаимосвязей между ними, опыт осознания своего «я» и обретения собственного голоса, попытка разобраться в себе и в истоках своих поступков составляют сущность романной конструкции. На мой взгляд, у романа есть потенциал интеллектуального бестселлера. - Максим Амелин

Представляю на суд Большого жюри сборник рассказов "Через лес". Автор – двадцатидевятилетний писатель Антон Секисов. Сборник включает девять рассказов и одну документальную повесть про любовь и сопутствующие ей нелепые обстоятельства. Герой сборника – парень, пытающийся наладить отношения с разными девушками, некоторые из которых живы, а некоторые не очень. Иногда герой пытается от девушек избавиться. Читатель найдёт в книге иронию, переходящую в самоиронию, подлинный, ненатужный драматизм, любопытные художественные находки и всё такое прочее. Это понятно. Главное, лично для меня, не это, а то, что кое-каким рассказам Секисова я завидую. Сам бы хотел так написать. Потому и номинирую эту книжку на соискание «Национального бестселлера». - Александр Снегирев.

Как известно, сложное международное положение нашей страны объясняется острым конфликтом российского руководства с мировым масонством. Но мало кому понятны корни этого противостояния, его финансовая подоплека и оккультный смысл. Гибридный роман В. Пелевина срывает покровы молчания с этой тайны, попутно разъясняя в простой и доступной форме главные вопросы мировой политики, экономики, культуры и антропогенеза. В центре повествования – три поколения дворянской семьи Можайских, служащие Отчизне в 19, 20 и 21 веках.

... Роман может раскрыться для того, кто сам готов пройти такой путь построения себя. Кто готов строить и идти. Иначе ожерелье рассыплется, и будет восприниматься за набор рассказов, а жемчужины потеряют свой свет и потускнеют. - Андрей Рудалев.

Новый роман Дмитрия Липскерова “О нем и о бабочках” – фееричный и задорный литературный карнавал: здесь и лихой сюжет, и актуальность социальной правды, и новая, если желаете, космогония. Неожиданная абсурдистская сюжетная завязка заставляет говорить о гоголевском Носе. Российская реальность – как столичная, так и российской глубинки - кажется гораздо более полнотелой и страшной на общем фоне абсурдизма и фантастмогории романа. Считаю, что самобытная, характерная для прозы автора, форма, блестящее владение языком и тонкое чувство стиля, оригинальность идеи являются теми базовыми основаниями, позволяющими определить этот роман Липскерова как интеллектуальное литературное событие. Стать бестселлером при том – особенно по сравнению с уже прошедшими проверку временем предшествующими текстами Дмитрия Липскерова – может помочь премия Национальный бестселлер. Хотя Липскеров является учредителем двух премий (Дебют и Неформат), сам он главными литературными премиями не обласкан, что вызывает, на мой взгляд, недоумение. - Юлия Гумен

1991 год. Август. На Лубянке свален бронзовый истукан, и многим кажется, что здесь и сейчас рождается новая страна. В эти эйфорические дни обычный советский подросток получает необычный подарок - втайне написанную бабушкой историю семьи. Эта история дважды поразит его. В первый раз - когда он осознает, сколького он не знал, почему рос как дичок. А второй раз - когда поймет, что рассказано - не все, что мемуары - лишь способ спрятать среди множества фактов отсутствие одного звена: кем был его дед, отец отца, человек, ни разу не упомянутый, "вычеркнутый" из текста. Попытка разгадать эту тайну станет судьбой. А судьба приведет в бывшие лагеря Казахстана, на воюющий Кавказ, заставит искать безымянных арестантов прежней эпохи и пропавших без вести в новой войне, питающейся давней ненавистью. Повяжет кровью и виной. Лишь повторив чужую судьбу до конца, он поймет, кем был его дед. Поймет в августе 1999-го…

В эпоху великих реформ Петра I "Россия молодая" закипела даже в дремучей Сибири. Нарождающаяся империя крушила в тайге воеводское средневековье. Народы и веры перемешались. Пленные шведы, бухарские купцы, офицеры и чиновники, каторжники, инородцы, летописцы и зодчие, китайские контрабандисты, беглые раскольники, шаманы, православные миссионеры и воинственные степняки джунгары - все они вместе, враждуя между собой или спасая друг друга, творили судьбу российской Азии. Эти обжигающие сюжеты Алексей Иванов сложил в роман-пеплум "Тобол". "Тобол. Много званых" - первая книга романа.

«Дон-бас-с-с… Дон-дон-бас-с-с!» — звучит колокол. Из него выломали язык, его утопили в Северском Донце (по Геродоту — в Сиргисе), но над терриконами и перелесками, над Донецком и Енакиево, над разрушенными домами и полыхающими пожарами плывет неумолчный голос Новороссии. «Повествование в рассказах» Бориса Евсеева, вызванное к жизни путешествием писателя по родным ему краям в апреле 2016 года, носит подзаголовок «Страсти по Донбассу». «Страсти» звучат как Пассионы Баха, тромбон смешного музыканта Кити обращается в ангельскую трубу, возрождается и звучит легендарная скифская арфа, перебиваемая голосами множества людей, птиц и рептилий, — вся эта волшебная музыка слышна в новой книге Евсеева.

Сборник литературных и публицистических эссе Александра Гарроса выполняет важную историческую функцию – консервирует и сохраняет те моменты русской культуры начала XXI века, след которых растворяется слишком быстро в современном медийном потоке. Литературный триумф Захара Прилепина, эпический кино-долгострой Алексея Германа, феномен Егора Летова. Книга Гарроса это живая культурология на материале того, что войдет в историю боком, углом и фрагментами, а сейчас кажется повседневным ландшафтом. Гаррос фиксирует момент русской культуры, вытягивая из глянца, андерграунда, совриска и арт-хауса самое интересное и значительное. - Митя Самойлов.

Эта книга удивительна тем, что, пребывая в настоящем, пытается заглянуть в будущее. Ответить на вопрос, что случится с поколением вечно молодых и вечно учащихся через тридцать, а то и сорок лет? Помогут ли курсы сомелье в доме престарелых? Как быть с селфи, если тебе уже шестьдесят восемь, но ты до сих пор нуждаешься в одобрении совершенно незнакомых и мало интересных тебе людей? Что, в конце концов, с сексом, если твое тело не выносит даже зеркало, а мозг продолжает крутиться в колесе фейсбучных скандалов на тему раскрепощения, освобождения и удовольствия? Прогноз довольно мрачный, но при этом очень трезвый и смешной. - Анна Козлова.

Сергей Беляков – известный и уважаемый екатеринбургский историк, автор замечательной биографии Льва Николаевича Гумилева («Гумилев, сын Гумилева», 2011). На протяжении последних лет он целенаправленно и весьма продуктивно занимался изучением истории Украины и в прошлом году опубликовал итог этот трудов – «Тень Мазепы: Украинская нация в эпоху Гоголя». Работа, увы, пока еще не привлекла широкого и заинтересованного внимания, которого по нашему мнению заслуживает. В отечественной литературе весьма немного современных исследований, посвященных прошлому Украины, и почти целиком отсутствуют работы, рассчитанные на широкий круг читателей и при этом не являющиеся ни пропагандистскими агитками, ни подготовленными на скорую руку компиляциями. Таким образом, «Тень Мазепы» Белякова трудно сопоставить с какой-либо из современных работ – у нее нет аналогов: это добросовестное, во многом спорное, но при этом неизменно серьезное и вдумчивое описание Украины 1-й половины XIX века. В половодье текущих споров остро нехватает такой книги – доброжелательной к прошлому Украины, внимательной к людям, тогда в ней живших и споривших о ней. На мой взгляд, книга Белякова заслуживает гораздо большего внимания, чем получила до сих пор – она нужна широкой образованной публикой, которая пока об этом сама не знает. - Андрей Тесля.