Ася Володина

Эти клише въелись в ее суть, она говорила и думала клише из школьных сочинений, пока сама не превратилась в ходячее клише, и то, что словосочетание «ходячее клише» было еще одним клише в ее голове, только укрепляло ее в этой мысли.

даже если ты выбираешь течь параллельно жизни, сколотив плот из книг, музыки и фильмов, то и тогда течение прибьет тебя в реальность, если не прибьет реальностью

— Беременной? Хочешь сказать, детям можно знать, что учителя сексом занимаются?
— А как же вы размножаетесь?
— Учителя алгебры — делением, биологии — почкованием, а для остальных учительский секс — это как дети голубей. Раз никто не видел, значит его нет.
— А как же учителя русского языка и литературы?
— Мы сношаемся исключительно словесно с мозгами партнеров.

в чем чаще всего упрекают учителей?

— В длинном отпуске. В халатности. В наплевательстве. В пристрастности. В излишней строгости. В излишней мягкости. В излишнем контроле. В недостаточном контроле. В лояльности. В сухости и закрытости. В излишней открытости. В эгоистичности. В резкости. В некомпетентности. В лени. В жадности…
— В унынии, чревоугодии, гордыне, алчности, гневливости, блуде, увы, тоже, а вот что осталось? Самое главное-­то, Софья Львовна? Самое больное?
Вспомнилось разъяренно-красное лицо одной почти-­медалистки, которой она перекрыла дорогу тройками за криво слепленные сочинения.
Она тихо ответила:
— Зависть.

читается, что вертикаль власти — это отрезок с четко определенными границами, но вдруг она прямая без начала и конца?

Царь бессмертен и многолик. Чтобы убить царя — не человека, царя, — надо выдавить из себя не только раба, но и героя. Нам не нужны герои, революционеры, террористы. Это все устарело. Это все не из нашего времени. Не из нашего века. Нам нужен не герой, а общество. Свободное общество, понимаете? Все остальное — это подмена понятий, иногда подмена кровавая, но всегда бессмысленная. Вот где наша война, наше поле боя, но боя ненасильственного. Растить людей свободных, думающих и небезразличных. Понимающих, что мы не часть картины — мы сами и есть эта картина. Это мы ее пишем. Это наша картина. А чем вы ее хотите писать?

Почему, чтобы отстоять что-то правильное, приходится выбирать самые неправильные методы?

Я поняла, что или вещи будут происходить со мной, или я буду происходить с ними.

Нет никаких нормальных семей. И людей нормальных нет. Есть просто люди и просто семьи. Каждый человек искалечен сам по себе. Семья может как подлечить, так и докалечить.