Лев Оборин

Подумайте о том, какая масса произведений доступна любому из нас, прибавьте сюда шквал несовместимых зрелищ, звуков, запахов, обрушиваемых на наши чувства городской средой. Наша культура зиждется на избытке, перепроизводстве; в результате – неуклонная потеря остроты восприятий. Все условия современной жизни – ее материальное изобилие, сама ее перенаселенность – действуют заодно, притупляя наши чувства.

У меня в связи со сменой эпох просто не может быть такого статуса, как у Высоцкого. Ну не бывает такого героя, позиции самой нет, это нужно понимать. И то, что люди старшего поколения не видят этого, — это связано с тем, что они действительно старого поколения. Они не видят, что позиция исчезла.

Сегодня главное для нас – прийти в чувство. Нам надо научиться видеть больше, слышать больше, больше чувствовать.

Функция критики – показать, что делает его таким, каково оно есть, а не объяснить, что оно значит.

Только поверхностные люди не судят по внешности. Тайна мира – в видимом, а не в невидимом.
Оскар Уайльд. В письме

Интерпретация, основанная на весьма сомнительной идее, будто произведение художника состоит из элементов содержания, насилует искусство. Она превращает его в предмет для использования – для помещения в схему категорий.

Действительно, сущность кэмпа – в его любви к неестественному: искусственному и преувеличенному.

Всякое восприятие, которое может быть втиснуто в жесткий шаблон системы или схвачено грубыми орудиями доказательства, больше уже не восприятие. Оно затвердело в идею…

Следует либо быть произведением искусства, либо одеваться в произведения искусства

Кэмп есть вид извращения, при котором используют цветистую манерность для того, чтобы породить двойную интерпретацию; жесты наполнены двойственностью, остроумное значение для понимающих и другое, более безличное, для всех остальных.