Юрий Нагибин

Все разрушено… А ведь это… это были… казармы!..

Я никогда не видел скорби в более чистом виде.

нуты, третий свернулся калачиком, как в своей детской постели. И все же я опять возвращаюсь к своей теме: если писать о них — неверно изображать их, как только безнадежных, малолетних страдальцев

ли это особое, страшное очарование войны, то ли простая человеческая нерешительность, — ни уйти, ни остаться, как все мы