Надежда Хвощинская

Александра Зражевская в статье «Зверинец

Первые опубликованные произведения женщин были восприняты снисходительно, ибо «какой варвар не осмелится похвалить то, что нежная, белая, прекрасная рука написала»

У опыта — нахмуренное лицо и непривлекательный вид.

От того именно и единственно, — отвечала я ему, — что вы (а тебе это я сейчас только высказала) не готовите нас в Ньютоны или Декарты. Посмотрите: глаза наши острее, слух тоньше, осязание нежнее, вообще восприимчивость наша выше мужской. Нервы наши тоньше, мускулы у женщин не слабее мужских, посмотрите на крестьянку: она и пашет, и молотит, и дрова рубит — исправляет все мужские работы. Дайте женщине школу, подчините ее с детских лет труду, труду и труду, учредите женские университеты, кафедры и тогда посмотрите: дастся ли женщине сильный и тонкий рассудок, основательность, гениальность, изобретательность и переносчивость трудов.

Настоящий мужчина нынешнего века! Хоть в рай посади его: он заговорит таки о подписчиках и деньгах.

Например, г-же де Сталь и нашей русской Буниной [15], да и многим другим крепко доставалось за ум, знания, дарования и необыкновенный порыв.

— Уж если пошло на правду, — перебила я его, — то я вас делаю судьей; рассудите сами, ну как тут быть? Kогда все у нас отняли: университет отняли, кафедру отняли, свободу отняли — все у нас отняли отцы, мужья, братья и сыновья... Хорошо! Я не огорчаюсь: отняли так отняли, отвели нам особый удел: будуар, уборную, гостиную, поручили воспитание детей, домашний быт — согласна, не бунтую, да зачем же вместе со всем тем не отняли у нас мужского же удела — тщеславия: из будуара, уборной и гостиной не прыгнешь одним pas en avant — в историю. Не соблазняй меня своим примером отец, муж, брат, сын, не домогайся они с утра до ночи ежедневно в моих глазах местечка в истории — я бы была спокойное,

частливейшее существо! Но когда мне устроили будуар, дали уборную, учредили гостиную, представили пленников, подданных; предложили власть, отличие, славу, собственным примером и наставлением пробудили во мне вкус к венку истории и в то же время предоставили только пансион, только лишь куклу, игрушку, поверхностное и мелочное в жизни, в мысли, в слове — безжалостные! Чему же вы дивитесь, что мы вооружились и в будуаре, и в уборной, и в гостиной авторством. Все другое оружие вы у нас отобрали себе, а свои вкусы и стремления в нас вдохнули — чем же нам побеждать?